Так что, со стороны группы - первым в бой вступает репеллент. Ещё задолго до выхода к лагерю противника.

Что же касается самой африканской базы - в её окрестностях царит просто невообразимый бардак! Отходами жизнедеятельности этих организмов забросано все вокруг в радиусе полукилометра, наверное.

Бутылки из-под алкоголя и жестянки от консервов, какие-то тряпки, сигаретные пачки, обертки от еды и прочий хлам. А ведь днем тут, наверное, из-за мушиных полчищ, частенько и солнце плохо видно.

Интересно, а в сортир "угольки" тоже ходят, там где кого прижмет?

Уроды! Как бы в засохшее негритянское дерьмо не влететь ладонью или коленом!

Витя указывает нам с Марго рубеж. Еще раз, быстро и тихо заостряет внимание на том, чтобы ни в коем случае не открывать огонь после его первого выстрела по часовому, а только после второго. Пусть они все из своих «домиков» под наши стволы выскочат.

Снова напоминает о необходимости оставаться на месте. Чтобы по своим не долбануть и самим под выстрелы товарищей не попасть.

Киваем и зловещим могильным шепотом взаимно желаем друг другу удачи.

Капитан и Матвей, крадучись уходят дальше, а мы с психофакиней, "на четырех костях", неторопливо и осторожно продвигаемся метров на двадцать в сторону лесной поляны и разожженного на ней огня. Добравшись до места, занимаем позиции в трех шагах друг от друга под прикрытием подходящих стволов деревьев.

Осматриваемся и по возможности обустраиваемся для максимальной эффективности стрельбы. Время позволяет. Ведь не с налета в сабельную рубку идем.

Укладываю перед собой рюкзак. Он у меня вместо упора для ствола карабина сегодня будет.

Наша позиция удачно располагается прямо напротив сразу трех дверей, ведущих из жилых капсул.

Хм…

А эти "шоколады" - или крайне тупы или до ужаса безалаберны.

Их модули разбросаны как попало – совершенно бессистемно.

А ведь могли бы, как мы у себя - разместить жилища поумнее. Входами к центру поляны, например.

Тут ни большого ума, ни особых усилий не требуется, от слова «совсем».

Зато, при подобной расстановке - за полубочками можно укрываться от пуль и держать оборону при нападении. Как те же переселенцы на «дикий запад», свои фургоны в круг ставили, для защиты от улюлюкающих индейских налетов.

Ну, а чем здесь не дикий запад-то? Очень и очень похоже.

Полагаю, что гуманное и мирное эльфийское время на "RX - 2704" - настанет нескоро. И далеко не факт, что, вообще, настанет. Да и доживут до него, в подавляющем большинстве, лишь те - кто и стреляет хорошо, и о безопасности думать не ленится.

Хочется верить, что и мы будем в их числе, но это уж - как получится…

База уже спит. И похоже давно. Опасения Виктора были напрасны – двух пропавших товарищей никто так и не хватился.

На поляне бодрствует лишь караульный - одинокий, как паренек из глубинки на тусовке столичных хипстеров.

До него, от нас с Маргошей, достаточно далеко. Да и ветерок, хоть и легкий, но задувает со стороны лагеря к нам. И это хорошо.

Ни случайных звуков, ни запахов - туда не унесет.

Часовой - ничем непримечательный парень лет двадцати пяти, то флегматично покуривает, то что-то вяло жует, то помаленьку грешит пьянством на рабочем месте. Каждый раз - воровато оглядываясь на дверь одного из модулей, периодически прикладывается пухлыми, «вывернутыми наружу» губами, к горлышку бутылки.

Похоже, что именно в той капсуле их «вождь» или командир обитает. Нужно учитывать при раздаче сюрпризов…

А караульная служба у них - вообще ни к черту!

Часовой вовсю огнем любуется и, видно, только на свои уши полагается. Что же этот крестьянин с ружьем, после костра в окружающей темноте разглядеть сможет? Вот ведь придурки…

– Кот, а вы же убили тех двоих, на берегу? – внезапно шепчет Марго, почти незаметно переместившись ближе.

Покосившись в её направлении, неторопливо и веско подношу палец к губам.

Прямо, выбрала самое подходящее время для драматических признаний и диалогов!

Женщины! Мужским умом их не понять!

Да, и вообще – для чего задавать вопросы, на которые ты и сама знаешь ответы?

Ну что? Когда наш командор уже стрелять решит? Чего рассвета ждать – все и так тихо, как зимой на кладбище. Пухлогубый караульный - уже тоже откровенно носом поклевывает. Как бы этот недалекий в огонь рожей не свалился.