Нариз усмехнулась и добавила:

– - Пожалуй, тебе придется нанимать людей, чтобы покупатели, увлеченные торговлей, не побили друг друга.

После своей речи Нариз замолчала, взяла с блюда кусочек дыни и спокойно ела его, давая хозяину время обдумать все, что он услышал. Ни к чему торопить его. Если он честный человек, она получит этот камень максимально дешево, а если он жулик, то уже ничего не изменить. Впрочем, при любом раскладе, она ни капли не теряет.

Фаранд Айгол, даже не зная смысла слова “фатум”, был фаталистом. Соблазн отказать в продаже камня, конечно, присутствовал и был силен, но фаранд давно уже научился не поддаваться первому желанию. Когда его мучили сомнения, он всегда полагался на волю богов. Вот и сейчас, вынув из кармана тяжелый золотой медальон с изображением Даркана Вершителя, он подбросил кругляш в воздух, отдав решение на волю богов…

Из лавки Нариз выходила с двумя камнями – самым маленьким и самым большим. С пустым карманом и с советом от фаранда Айгола, где именно лучше продать оставшиеся простые украшения:

– - Ты можешь сослаться на меня, Джамаль.

Глава 21

Столица бывшей Империи – Гордеро

Городской дворец семьи Ронхард

Кабинет ридгана Фандина Ронхарда

Фандин Ронхард был расстроен с самого утра. Сразу после завтрака его посетил управляющий, и отвертеться от визита не получилось. Битый час смерд выносил мозги несчастному ридгану, требуя решить то одно, то другое. Но и это было не самое отвратительное. Самую большую гадость этот мерзавец припас к концу беседы. Молча поклонившись, он подал ридгану Фандину распечатанное письмо.

– - Что это, Корт?

– - Это, ридган Ронхард, пришло с гонцом из Маниджара.

– - Из Маниджара? – ридган удивленно поднял изящно подщипанные брови и поднес к носу надушенный платок.

На заре туманной юности ридгана, в те времена, когда делами семьи заправлял его отец, домашние учителя всеми силами вбивали знания в голову юного наследника, а поскольку отец не чурался порки, то кое-какие знания даже задержались в легкомысленной головушке Фандина. Так что он прекрасно представлял, что Маниджар – это небольшой городишко на самой окраине Синцерии, практически на границе с появившейся как раз в год его рождения Сарагандой – одной из тех крошечных стран, на которые тогда все еще крошилась бывшая Империя.

– - Подожди, подожди, любезный… -- ридган вяло взмахнул рукой в сторону молчаливо стоящего управляющего, -- я вспомнил! Там, в это самом Маниджаре обосновался младший брат моего отца. Помнится, отец даже получал от него письма. Ах, как летит время…

Управляющий, поставленный на это место еще самим Гермом Ронхардом, с некоторым сожалением взирал на это недоразумение, позорящее семью.

Корт Люке был человек немолодой, но въедливый и порядочный – эти качества когда-то оценил в зеленом мальчишке Герм Ронхард. До своей смерти ридган Герм правил делами семьи железной рукой. И Корт до сих пор с благодарностью вспоминал, сколько ридган успел сделать для него.

А этот – Корт бросил недовольный взгляд в сторону пухловатой, с покатыми плечами фигуры хозяина -- этот только и умеет виски потирать, лакать дорогие вина с утомленным видом и жаловаться на усталость. Небось, как семейные деньги проматывать, так он первый. У Корта не раз возникало желание плюнуть под ноги этому слизняку и уволиться, держало его только собственное обещание прежнему хозяину.

Когда ридгана Герма привезли с охоты с разорванным медведем животом, тот хоть и был бледен, и от боли периодами терял сознание, но своей волей выгнал из спальни всех, включая прибежавшего из храма святошу, и сказал Корту:

– - Клянись… Именем Даркана Вершителя клянись, что останешься и работать будешь по чести. Ты сам видишь, из сына моего хозяин, как из блохи бабочка.

Корт, тогда еще тридцатилетний мужчина в полном расцвете сил, с трудом сдерживал слезы.

В свое время ридган Герм не только забрал в свой дом тринадцатилетнего сопляка, когда отец мальчишки погиб на охоте, не просто приставил его помогать лакеям, но и подтолкнул его учиться. Через некоторое время перевел помощником старика-управляющего. А потом и назначил на эту должность, доверив двадцатилетнему юноше все финансовые дела семьи. И хотя проверял строго, но всегда был с ним справедлив.

Это благодаря старому ридгану, у него, у Корта, сейчас есть и свой дом, и красавица жена, и двое сыновей. А тогда, с трудом давя слезы, он упал на колени возле кровати и ткнулся лбом в массивную руку, за что тут же получил легкий шлепок по загривку.

– - Не дури, Корт. Ты не баба, чтобы слезы разводить. Сохрани для малыша все, что сможешь.

Малышом старый ридган звал внука, которого нежно любил и сам воспитывал до двенадцати лет, сочтя, что этот придворный шаркун, как он называл своего сына, ничему путному ребенка не научит. В дом деда Леон попал в возрасте трех лет после смерти матери от очередных неудачных родов. Из воспоминаний о ней остались только мягкие, теплые руки и слабый травянисто-цветочный запах каких-то духов.