В течении трех дней безделушки были проданы. И ридган Леон, получив доверенность, наконец-то, покинул столицу к вящей радости отца.

Глава 22

Через день, с раннего утра караван тронулся в путь. Нариз вышла из гостиницы горбуном, но основу ее горба составляло уже не золото, а просто тряпки. Украшения были разделены на множество частей и спрятаны в нательных поясах Гуруза и ее, запаяны в кувшин с перцем, спрятаны в сундуке между тряпок и даже незаметно вшиты в ткань кибитки.

Нариз с любопытством наблюдала через небольшую щель, как собираются на площадке десятки телег и повозок. Как массивный, крупный военный на пятнистой лошади «дирижирует» этим коллективом. Как кибитки вытягиваются в линию, и потихоньку, одна за другой выезжают на дорогу.

Большое путешествие началось…

Поскольку из их гостиницы никто в этот караван не попал, то она, сменив одежду и нацепив сарх, смело откинула полог повозки и села наблюдать. Пока еще ей все было интересно – и виднеющиеся вдалеке поселения, и путники, которые шли и ехали навстречу. Она рассматривала людей, их лица и одежду. Но скоро мощеная дорога кончилась, и тонкая пыль, поднятая идущими впереди телегами, заставила ее закрыть полог.

Первые четыре ночевки были в достаточно благоустроенных местах. Это были постоялые дворы, где за несколько медяшек можно было купить молоко, свежие лепешки, зерно для коней и все остальное. Цены были, конечно, повыше, чем в городе, но с этим приходилось мириться.

Однако перед четвертой ночевкой караван-баши предупредил:

– - Позаботьтесь о еде. Серую пустошь будем пересекать не меньше трех дней. Вода там есть, но не очень хорошая, только для скота годится.

Смотреть на Серой пустоши было решительно не на что, и Нариз изнывала от скуки, да и Гуруз почти дремал сидя – лошади мерно и спокойно трусили за идущим впереди фургончиком. А вокруг расстилалась глинистая, потрескавшаяся земля, на которой редкими неопрятными клочками торчали какие-то низкорослые, корявые кустарники с облетевшей листвой.

Чтобы сэкономить дрова, люди, едущие в повозках, объединялись. Их соседями была крестьянская пара, немолодые и бездетные, которые получили в Арганазе наследство от дальней родни и перебирались туда насовсем. А в следующей за ними кибитке ехала дородная пожилая вдова, везущая двух девочек-подростков – после смерти мужа, она решила вернуться домой.

Девочкам было двенадцать и четырнадцать лет, а точнее – зим, как здесь меряли возраст. И Нариз поразило, что обе они перешептывались, хихикали и строили глазки Гурузу. «Не рановато ли они? Совсем ведь еще малышки», -- подумала Нариз.

Сам же Гуруз с красными от смущения ушами делал вид, что ничего не замечает, старательно чистя коней. Вдова грубовато прикрикнула на дочерей, и они, надувшись, полезли в повозку.

Нариз расстелила на земле небольшой войлок, достала из кибитки низенький столик, сняла котелок с огня, сыпанула заварки, нарезала вяленое мясо, немного сухофруктов и достала лепешки.

Гуруз сел так, чтобы кибитка с нахальными девчонками была у него за спиной. Костер прогорал, и, поколебавшись, девушка поставила на столик масляную лампу – ну, не есть же им в темноте.

Пользуясь тем, что соседи отошли к своим кибиткам и ужинают там, она тихонько спросила брата:

– - Гуруз, а ты считать умеешь?

– - Я воин, а не книжник, -- с возмущением фыркнул мальчишка.

Нариз вздохнула -- что-то вроде этого она и подозревала.

– - Совсем не умеешь?

– - Я умею складывать и отнимать – этого довольно! – гордо заявил братец.

– - Если бы отец не умел считать, вряд ли бы он стал айнуром, -- она решила не спорить с упрямым подростком.

– - Почему ты так думаешь? – Гуруз искренне заинтересовался.

Нариз засмеялась:

– - Отец продавал и покупал коней. Продавал и покупал овец. Он должен был точно знать, сколько что стоит и как это сосчитать.

Гуруз дернул плечом, но спорить не решился – сестра была права. А Нариз, подбросив братцу крошечное семечко сомнения, больше не возвращалась к этому разговору. Она-то точно знала, что капля камень точит.

На четвертый день почва вокруг стала меняться. Среди бесконечной серой равнины появились рыжеватые вкрапления, часто заросшие пожухлой травой. Стали попадаться невысокие, кривоватые деревца, пусть и торчащие редко друг от друга, но хоть как-то скрашивающие пейзаж.

К полудню выехали в более-менее заселенные места, и дальше почти точно повторился первый кусок путешествия – ночевки на постоялых дворах, высокие цены и скучная еда.

В целом, Нариз ожидала от путешествия большего. Соседи держались отчужденно. Воины, охранявшие караван, вообще общались только между собой. На постоялых дворах замотанные слуги не имели времени для бесед. Так что ее сведения об этом мире не пополнились ни на каплю.

С одной стороны, она была рада, что путешествие проходит спокойно, никаких нападений. А ведь это не слишком цивилизованный мир, и на дорогах наверняка встречаются разбойники. С другой - ей совершенно нечем было заняться.