— Да потому что ты бы упёрся и ни за что бы не согласился принять помощь Дениса.

— Ценой потери сына? Правильно, ни за что бы не согласился. Я бы ему его деньги в глотку запихал. Ишь какой благодетель выискался.

— Ген, давай не будем. О мёртвых либо хорошо, либо ничего. Какой бы Денис ни был, но такой страшной смерти он точно не заслужил.

— Согласен. Ладно, сейчас нужно думать, как помочь Любе, а всё остальное потом.

В очередной раз Геннадий повёл себя, как настоящий мужчина. Он не бросил жену в беде и всё сделал ля того, чтобы ей помочь. В первую очередь нанял хорошего адвоката. Вряд ли государственный защитник заинтересован разбираться со сложным делом просто так, за зарплату.

Переговорив со своей подопечной, адвокат быстро понял, что она невиновна. Конечно, он бы в любом случае защищал Любу, такая у него была работа, но всё же гораздо приятнее иметь дело с действительно невиновным человеком, нежели с преступником.

Любаша честно отвечала на все его вопросы и не старалась ничего скрыть. Ночь в камере прошла относительно спокойно. Она долго ворочалась на неудобном ложе, именуемом среди разношёрстных обитателей камеры шконкой.

Только под утро удалось на короткое время забыться тяжёлым сном, вследствие чего выглядела она не вполне здоровой, под глазами пролегали тёмные круги, да и общий вид в целом говорил о плохом состоянии.

— Как себя чувствуете, Люба? Вы что-то очень бледны, с вами всё в порядке? — спросил адвокат, обеспокоенно вглядываясь в осунувшееся лицо женщины.

— Не очень, меня со вчерашнего дня жутко мутит.

— Немудрено, здешняя еда оставляет желать лучшего.

— Да нет, всё вполне удобоваримо. Думаю, причина в другом. Мёртвый Денис всё время стоит у меня перед глазами.

— Понятное дело, вам пришлось пережить жуткий стресс. Но всё же, необходимо, показаться доктору, я за этим прослежу.

Осмотрев подозреваемую, средних лет усталый врач, совершенно неожиданно для Любы, произнес бодрым голосом, в котором чувствовалась некая, едва уловимая издёвка.

— Поздравляю, милая барышня, вы беременны.

— Этого не может быть, доктор, — прошептала Люба, впав в ступор от такого известия.

— Что значит не может быть? Поверьте моему опыту, ещё как может. Радуйтесь, вам это только на руку.

— Вы не понимаете, мой муж бесплоден.

— Ну почему не понимаю? Всё я прекрасно понимаю и давно уже ничему не удивляюсь.

— Как такое вообще возможно? Может диагноз ошибочный? Но мы женаты почти три года, и всё это время я не предохранялась, но так и не смогла забеременеть.

— Всякое бывает, может диагноз ошибочный, а может любовник постарался.

— Но у меня нет любовника.

— Все вы так говорите. Моя бывшая тоже клялась в любви и верности, а потом оказалось, что изменяла мне направо и налево на протяжении долгого времени.

— Но я не ваша жена.

— И слава Богу. Я, знаете ли, теперь вообще не женат и при этом прекрасно себя чувствую. Все вы одинаковы, ни одной нельзя доверять.

После его слов Люба заплакала от обиды и бессилия. Если уж посторонний мужчина считает, что не обошлось без измены, то что тогда говорить о любимом муже? Геннадий ни за что не поверит, что у них с Дэном ничего не было.

— А вот плакать я вам не рекомендую, в СИЗО слезам не верят. Лучше скажите, что будете делать, оставлять ребёнка или избавляться, чтобы муж ничего не узнал?

— Что за странные вопросы? Конечно оставлять.

— Ну и славно, в конце концов, за это вам и срок скостят. На что только не идут здешние дамочки, чтобы оказаться в вашем положении.

— Вызовите охранника, я хочу обратно в камеру, у вас здесь дышать нечем, слишком спёртый воздух.

— Да ради Бога, никто вас не держит, возвращайтесь в свои королевские покои, — продолжал ёрничать циничный доктор, давно разочаровавшийся в любви в целом и в женщинах в частности.

Узнав о беременности своей клиентки, адвокат легко добился перевода в отдельную камеру для того, чтобы Любе не пришлось подвергаться опасности, сидя вместе с отпетыми уголовницами. А потом он стал ходатайствовать об её освобождении под подписку.

Причина была уважительная. Помимо всего прочего, Любу дома ждали двое несовершеннолетних детей. С отцом конечно хорошо, но никто не заменит ребёнку мать.

Маленькая Василиса скучала, но быстро отвлекалась на свои многочисленные игрушки, а вот Севка, на отсутствие рядом с ним любимой мамочки, реагировал острее.

Он то и дело теребил старших, задавая бесконечные вопросы, где мама и почему её так долго нет. При любом звонке, стуке или шорохе, мальчик подбегал ко входной двери, надеясь, что это она вернулась домой.