Аверова молчала, и он, схватив её за плечи, встряхнул:

– Мира!

– Марк, ты должен уйти, - наконец проговорила она, выворачиваясь из его рук. – Пожалуйста, больше не приходи сюда.

Он непонимающе уставился на отчуждённо смотрящую на него Мирославу. Внезапно в голову его прокралась очевидная догадка, и он, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть кулаком о стену, прошипел:

– Ника! Ты разговаривала с моей женушкой, верно?! Что она тебе наговорила?

– Ничего. Она права. Ты – её муж, и я не имею никакого права влезать в ваши отношения. – Мира отвела взгляд. – Так что всё, Марк. Мешать я вам больше не буду.

– Ты не мешаешь.

– Давай закончим этот бессмысленный разговор, Марк. Уходи.

– Хорошо, – процедил он, понимая, что продолжать сейчас бессмысленно. Оба они на эмоциях и, чего доброго, станет только хуже. – Она пожалеет об этом. Никому не позволю тебя обижать.

– Я не маленькая, Марк! Я сама могу за себя постоять!

– Я и смотрю, как ты смогла! Ну я ей устрою…

После того, как пребывающий вне себя от гнева Марк буквально вылетел из квартиры, Мирослава защелкнула замок и прислонилась лбом к прохладной двери. Из груди её вырвался тяжёлый выдох.

– Прости меня… - Её тихий голос потонул в звенящей тишине. Что бы он ни говорил, она понимала – это конец.

Марк гнал машину по пустынному шоссе, не сбавляя скорость на поворотах. Его обуяла ярость - ярость такой силы, что если бы Вероника попалась ему прямо сейчас, он придушил бы её собственными руками. Да как она смеет?! Явилась спустя два года и принялась подминать всех под себя! Думает, ничего не изменилось?! Он со всей силы сжимал руль, всматриваясь в царящую на улице непроглядную тьму. Не хватало только ему пропустить нужный поворот. Наконец, увидев указательный знак, он свернул на дорогу и, спустя ещё несколько минут, остановился у массивных ворот своего загородного дома.

Свет в окнах уже не горел, комната Ники тоже была тёмной, но Марка это беспокоило мало: он, во что бы то ни стало, намеревался разъяснить ей, что «как раньше» уже не будет, и она не смеет обижать дорогих ему людей. Хлопнув входной дверью, он на ходу скинул пиджак, отбросил его на стоящий в углу стул и взлетел по лестнице. Без стука ворвался в спальню Ники и включил свет.

– Вставай! – Он подошел к постели и отбросил одеяло.

Но стоило ему сделать это, как он тут же пожалел о своей опрометчивости. Его ненаглядная жёнушка, еще не проснувшись, сладко потянулась, её шелковая сорочка сбилась в районе бедер, открывая Марку довольно интересную картину.

«Какие у неё длинные ноги», - вдруг подумалось ему.

– М-м-м… мама, еще рано…. Мне к третьей паре… - пробормотала она, вновь натягивая на плечи одеяло.

– Вероника!

Резкий голос Марка заставил Риту мгновенно проснуться. Она распахнула глаза и непонимающе уставилась на Чернова, соображая, что этот незнакомый человек делает в её спальне.

– Что… - глаза их встретились, и Рита окончательно проснулась. Какой же он незнакомый? Самый любимый муженек. Черт! – Что ты здесь делаешь? – Голос её вновь приобрел высокомерные нотки.

– Вставай.

– Что ты здесь делаешь?!

– Вставай, Вероника!

Утихшая было злоба с новой силой захлестнула его. Марк до боли сжал кулаки, рассматривая свою «любимую» жену. Капризная, избалованная эгоистичная стерва!

Рита фыркнула, но подчинилась. Неспешно сползла с кровати, натянула халат и, развернувшись, выжидающе глянула на Марка:

– Ну? И что же такое случилось, что ты врываешься ко мне среди ночи?

– Что ты сказала Мирославе? – процедил Чернов.

Брови её взметнулись вверх, а в глазах появилось выражение лёгкого ехидства. Пригладив пальцами каштановые волосы, она скривила губы в нахальной усмешке.

– А-а-а, вот оно что. Понимаю. Пришел вступиться за нашу бедную невинную овечку.

– Ника!

– Ничего такого я ей не сказала. Просто объяснила, что её присутствие в этом доме отныне нежелательно. – Рита беспечно пожала плечами и сделала шаг к Марку. – А еще я напомнила… - Пробежалась пальчиками по его груди и заглянула в полыхающие злобой глаза, - что ты принадлежишь только мне.

Марк, до боли сжав запястье, отвёл её руку, а потом дёрнул жену на себя. Выражение его глаз не предвещало ничего хорошего: янтарные крапинки в коричневой радужке, почерневшие от гнева зрачки.

– Я бы не был столь категоричен, - прошипел он ей в лицо. – Не уверен, что вообще выдержу эти два месяца с тобой под одной крышей!

– Правда? Обидно. Тогда я просто не дам тебе развод. Так и знай, Марк, - сладким голосочком ответила Рита.

– Ненавижу тебя! – Он грубо оттолкнул её от и вышел из комнаты. Дверь за ним с грохотом закрылась, и Рита осталась в гулкой тишине наедине с собственными мыслями и лёгким чувством страха, поселившимся где-то в районе солнечного сплетения.

– Ничего страшного, переживем, - шепнула Рита себе под нос и села на кровать.