Чувство вины и стыда захлестывало. Боялась даже поднять голову, чтобы посмотреть в его глаза. Вспоминая, как злилась тогда на Глеба. Как ненавидела, думая, что он бросил меня, использовал. В то время, когда мой любимый пережил столько боли. Нет, это не он меня предал. Это я предала его.

– Вернулся, как ты понимаешь, только неделю назад. А в том, что я не изменял тебе, можешь быть уверенна. Потому что там на тысячу километров нет никого, кроме мужиков и белых медведей, – Он ухмыльнулся.
– А я, знаешь ли, стопроцентный натурал, – Попытался он то ли пошутить, то ли разредить обстановку, то ли все сразу, но все равно вышло как-то натянуто.

Мы долгое время сидели молча.

– Если ты хочешь, то после фестиваля уеду, как и обещал. Ты не думай… Если быть честным, даже не знал, что ты живешь в этом городе и тем более, что работаешь на моего отца. Когда Кирилл мне сказал, своим ушам не поверил. И обрадовался, решив, что это знак свыше. Поверь, я не собирался вмешиваться в твою жизнь. Во всяком случае, не сделал бы и шага в твою сторону, не будь до конца уверенным во взаимных чувствах. Но после той ночи в гостинице, - Хитро улыбнулся, – Убедился, что контакт есть и с твоей стороны. Ты можешь отпираться сколько угодно, Ведьмочка, но не можешь не чувствовать, как искрит между нами. К тому же ты сама дала мне тогда повод. Слышала в народе говорят: Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. – Повернул голову, заглядывая в мое лицо.

– Допустим слышала. И?

– Пока ты была, мягко говоря, не трезвая. Не знаю, помнишь или нет. Но ты ведь не только о ненависти ко мне говорила, но и о том, что любила все это время.

– И ты поверил?

– Ну-у, ты была очень убедительна. А наш утренний секс это только подтвердил. Ну вот чего ты упрямишься, а?

– Я тебе все уже сказала.

– Хорошо, Юль. Тогда скажи мне, глядя в глаза, что ты меня не любишь. И будем считать, что все кончено. Раз и навсегда. Я уеду, чтобы не мозолить тебе глаза. Не только из этого города, но и из страны. Во избежание случайных встреч. Только ты уверена, что не пожалеешь потом? Потому что, Юля, бесполезно бороться с собственными чувствами.

Сердце больно сжимается. Эти его слова словно режут слух. Глеб берет в ладони мое лицо, не позволяя отвернуться. Его прикосновение заставляют участиться пульс.

– Скажи. Что. Ты. Меня. Не. Любишь.

Встретившись с его взглядом, понимаю, что не смогу соврать ни ему, ни себе. Отрицательно киваю и всхлипываю.

– Да.

– Что да?

– Да. Я тебя люблю. Доволен?

– Более чем.

– Только это ничего не меняет. – Продолжаю упрямиться. Хотя и понимаю, что проиграла. В первую очередь самой себе.

– Ошибаешься. Это все меняет, – Расплывается он в улыбке и притягивает меня в свои объятья. Прижимает к себе так крепко, что начинаю чувствовать, как вся боль отступает, а на ее место приходит облегчение. И я расслабляюсь, но до тех пор, пока не вспоминаю о договоре. Глеб отстраняется, когда чувствует мое напряжение.

– Ну что опять не так, Юлька?

– У меня контракт. По которому мне запрещается иметь какие-либо отношения.

– На какой срок подписан этот контракт?

– На год.

– Всего лишь? Это фигня, Юлька. По сравнению с тем, что я ждал четыре года, мечтая о том, чтобы хотя бы раз еще увидеть тебя. И даже не думал о том, что мне повезет, вновь почувствовать вкус твоих губ. – Он тянется за поцелуем, но осекается. Явно вспомнив про мой запрет. Поэтому просто трется своим носом о мой.

– Хочешь сказать, ты будешь терпеть наши со Стасом подставные отношения?

– А у меня есть выбор? Будем считать, что это еще одно испытание для наших отношений. Главное, чтобы ты согласилась на то, чтобы быть со мной в реальной жизни.

Он смотрит в ожидании ответа. А я молчу. Просто тяну время. Потому что уже знаю ответ. Но не могу удержаться, чтобы немного не поиздеваться над Грачевским.

– Ну-у, - Не выдерживает он.

– Что, ну?

– Ты согласна?

– А у меня есть выбор? – Возвращаю я ему его же слова, расплываясь в счастливой улыбке. А потом подаюсь вперед и сама его целую.

Мы целуемся так самозабвенно, что не замечаем, как начинаем раздевать друг друга. И в итоге наши поцелуи перерастают в нечто большее. И уже спустя немного времени рубашка Глеба полностью расстёгнута, а джинсы приспущены. А я прижата к стене его горячим телом с поднятым до талии подолом платья. Нам плевать на все правила приличия, или что в любой момент лифт может заработать, или что возможно в нем имеются камеры. Потому что в этот момент мы полностью поглощены страстью. И наслаждаемся моментом. Уж слишком долго мы были вдали друг от друга и теперь. И теперь пытаемся наверстать упущенное время.

В лифте мы проводим еще примерно два часа. Но за поцелуями, объятьями и разговорами они пролетают незаметно. Когда свет загорается, и кабина начинает свое движение, во избежание повторного застревания, выходим на ближайшем этаже. Вместе. Рука об руку. Наши пальцы переплетены, а на лицах счастливая улыбка. Ведь сегодня я сделала свой выбор, доверившись своим чувствам. А правильный ли он, покажет только время. Но я выбрала Глеба. И не жалею об этом.

***

С нашего разговора в лифте прошел почти месяц. В ту ночь Грачевский впервые остался у меня, и с этого момента мы больше не расставались.