Коссонт кивнула.

— Микроорбитал Бокри, объект Инкаст.

— Благодарю, — Бердл улыбнулся. — Думаю, это не станет проблемой. Орбитал находится в относительно плотном облаке. Там есть, где укрыться. — Он посмотрел на Коссонт. — Кто-нибудь — например, твоя мать — знает, что ты передала устройство состояния сознания в орден Инкаст на Бокри?

Она покачала головой.

— Нет, я никому не говорила. — Она вздохнула. — Я записала это только в свой личный дневник, и генерал Рейкл знала об этом, но полагаю, что все записи были уничтожены при взрыве штаба.

— Возможно, — задумчиво сказал Бердл.

Коссонт вздохнула.

— Если всё пойдет не по плану, тебе придется связаться с моей матерью и сказать, что ты потерял ее маленькую девочку.

— Если всё пойдет не по плану, — сказал ей корабль, — я тоже могу потеряться.

— Ну, ты же слышал, какая она: смерть, на её взгляд, может быть предпочтительнее.

— Так не следует говорить о своей матери, — чопорно вставила Пиан.

Коссонт посмотрела на Бердла.

— Думаю, ты понимаешь, что я не могу говорить о ней иначе.

— Обиды со временем сглаживаются.

— Большинство вещей со временем сглаживается, но не испаряется.

— Я лишь хотел сказать, что в этом процессе нет никакой пользы.

— В самом деле. Как и в его противоположности.

— Рад, что мы, наконец, пришли к какому-то согласию.

— А я не рада.

— Я думаю, ты возводишь противоположность в достоинство.

— Возможно, ты будешь разочарован, узнав, как мало для меня значит то, что ты думаешь.

— Сомневаюсь. Мои ожидания вполне оправданы. Кроме того, меня воодушевляет твоя откровенность и хорошее настроение.

— Сарказмометр, кажется, зашкалило.

— Боюсь, ложное срабатывание. Я был совершенно искренен.

— Неужели?

— Не исключено.

— Хм.

Дрон Хассипура Плин-Фри размером и формой походил на большой серый чемодан. Изрядно потрепанный и пыльный серый чемодан. Его поцарапанный, слегка помятый корпус блестел в солнечном свете в местах, где его отполировали песок, ветер и камни. Если у него и было поле ауры, то его скрадывал яркий солнечный свет. Но, скорее всего, никакого поля не было — в прошлом Тефве не замечала ничего подобного.

— В любом случае, я не убежден в бесполезности воспоминаний, — говорил дрон женщине. — Даже без присущих обычному биологическому мозгу ограничений то, что человек забывает, может быть столь же важным и формирующим, как и то, что он помнит.

Хассипура устроил свой дом в высоком, неровном выступе темных скал, торчавшем над белыми отходами соляной пустыни подобно больному зубу. Благодаря усилиям машины на протяжении веков это место стало маленьким раем направленных причин и следствий, оазисом упорядоченного движения и высушенным образом водного сада.

— А я думала, что дроны, как и Разумы, помнят всё, — сказала Тефве.

— Мы нет. — Последовала пауза, прежде чем он уточнил, — я нет.

Тефве и дрон находились у подножия выступа породы, в окружении обломков валунов, тут и там рассеянных по поверхности пустыни. Тефве стояла, а Хассипура висел на уровне головы женщины, производя что-то вроде технического обслуживания хрупкого с виду подъемного винта.

Винт приводился в движение яростным солнечным светом, падающим на небольшой полукруглый массив солнечных панелей, частично охватывавших нижнюю четверть конструкции.

— Понятно, — сказала женщина. — Вы выбираете, что забыть, или просто позволяете вещам исчезать случайным образом?

— Сколира, — сказал дрон, — если бы я выбирал, что забыть, я бы, скорее всего, забыл о тебе.

Винт, один из дюжины находившихся на нижнем уровне скал, был высотой метра два и достаточно тонким, чтобы пальцы Тефве сошлись, случись ей схватить его одной рукой. Основание устройства покоилось в луже песка около метра в поперечнике. Медленно вращаясь, винт лениво прокручивал тёмно-золотистые зёрна, поднимая их из глубин прозрачного воротника с гипнотическим постоянством, чтобы через минуту переместить поднятый материал в другой бассейн на более высоком ярусе, где второй уровень винтов и песчаных колес, похожих на части гигантского часового механизма, переносил материал еще выше, и так далее, уровень за уровнем, ярус за ярусом, вплоть до последнего подъёмного винта внутри пыльной вершины, перебрасывающего небольшую струйку песка в переполненный верхний бассейн.

— Это некрасиво и я тебе не верю.

— Давай проверим, если ты ещё когда-нибудь снова навестишь меня?

— Я не верю, что ты удаляешь воспоминания наугад.

— Они выбираются случайным образом и помещаются в буфер; удалять ли их окончательно — вопрос выбора.

— А. Я так и думала.

За десятилетия и столетия, что дрон жил здесь, он изрядно оскульптурил породу, прорезал в скале каналы, бассейны, туннели, забив их цистернами и резервуарами, построил структуры, напоминающие акведуки, и создал, если представить, что комплекс был бы заполнен водой, нечто вроде секретного водного сада, с подходившими к нему наклонными каналами.