– Но он не сделал тебе ничего плохого. Он просто выполнял свою работу, как умел. Что ему было делать? Молчать о своих идеях, чтобы ты не терял своего блеска?

– Если ты решила попробовать уговорить меня его понять, то лучше не теряй время. Я никого понимать не собираюсь. Скажи, почему ему так везёт? – спросил Носик, коснувшись пряди её волос. – Сначала в работе, теперь с тобой…

– Он просто делает свою работу и ни в чём не виноват ни перед тобой, ни перед кем-то ещё. А я… Что ты обо мне знаешь, чтобы решить, что ему со мной повезло?

– Я знаю, что ты очень красивая… – он заговорил тише. – Знаю, что никогда не изменишь ему… Знаю, что ты родила ему ребёнка, которого очень любишь. Видишь, за две наших встречи я успел многое о тебе узнать. Не знаю, каким надо быть дураком, чтобы считать, что с такой женщиной, как ты, кому-то может не повезти.

Носик усмехнулся, а потом положил руки на подоконник и приблизился к Аэлите так, что ей пришлось врезаться затылком о стекло окошка. Ей захотелось сразу вырваться, но она решила, что резкие движения окончательно его взбесят, и он больше не сможет держать себя в руках. Интуиция подсказывала ей, что нужно потянуть время, несмотря на то, что так омерзительно она себя ещё ни разу в жизни не чувствовала.

– Ты ничего не добьёшься. Твой способ причинит боль только мне одной.

– А ты ни разу не слышала, что боль любимого человека воспринимается гораздо болезненнее, чем собственная.

– Да не любит он меня!

– Хватит меня отговаривать! – крикнул Носик, оттолкнувшись от её коленей, а потом отошёл на пару шагов. – Да ещё таким идиотским способом. Я до сих пор помню, как он заехал мне в челюсть после того нашего поцелуя.

– Он ударил тебя, потому что была задета его мужская гордость. Я тут ни при чём.

– Чёрт возьми! У тебя на всё есть ответ в свою пользу. И с каждым разом они становятся всё дурнее.

Аэлита не знала, что ему ещё сказать. Эти разговоры были пустой тратой времени. Он уже давно всё решил. Через несколько секунд он просто набросится на неё и всё. Нужно было сделать так, чтобы её нашли. Но как это сделать? Они были на третьем этаже. Сюда никто не заходил.

Она обратила внимание на пустую вазу на подоконнике. Времени на раздумье не было. Аэлита одним быстрым движением схватила эту вазу и швырнула в окно. Стекло с шумом разбилось.

– Дура! – выкрикнул Носик и схватил Аэлиту за волосы. Она захотела закричать, но Носик достал откуда-то нож и приставил его к её лицу.

– Один звук и я за себя не отвечаю!

После таких действий и слов Аэлита застыла на месте.

– Иди вперёд! – рявкнул он.

Носик по-прежнему, держа нож рядом с ней, потащил её к двери. Аэлита чуть не задохнулась от досады, когда увидела, что дверь всё это время, была открытой. Носик, оказывается, просто притворился, что запер её.

Но долго думать об этом ей не пришлось. Носик потащил её в другой конец коридора и вошёл с ней в другую комнату, которую на этот раз точно запер.

– Детка, благодаря тебе у нас почти не осталось времени. Что ты вцепилась в эту сумку? Что у тебя там? Телефон есть?

Аэлита кивнула.

– Быстро отключи его!

Она достала телефон из сумочки. Носик продолжал держать нож у её шеи, а сам стоял сзади неё и другой рукой придерживал за живот.

– Отключай его! – крикнул он.

Когда Аэлита нажала на кнопку своего мобильного, то увидела в нём десять пропущенных звонков от Павла и три – от Насти. Носик в это время начал медленно целовать её шею.

Вместо того, чтобы отключить телефон, Аэлита включила в нём диктофон и положила на какой-то стол или тумбочку. Из-за темноты она почти не разбирала предметы, окружавшие её.

– Одумайся, пока не поздно, – сдавленно произнесла она. – Ты же не хочешь попасть за решётку?

– Я в неё не попаду. Я собираюсь преподнести всё так, что все подумают, что мы оба этого хотели. И главное, я наконец заполучу то, что принадлежит Казарину, – Носик приложил лезвие ножа к её щеке. – А после этого я оставлю на твоём прелестном личике изящную царапинку… в виде моих инициал. Чтобы он, уже наверняка, запомнил моё имя на всю жизнь.

– Нет, пожалуйста, не надо…

Носик засмеялся, а потом стал играючи водить ножом перед лицом Аэлиты туда-сюда. В её голове мелькали мысли о том, что если бы она не пошла на эту вечеринку… Если бы сразу пошла с Настей и Эммой на площадку… Если бы сразу догадалась, что дверь открыта… Если бы… если бы… если бы…

А теперь она стояла здесь с этим сумасшедшим, который в любую секунду мог сделать с ней самое страшное. И потом уже ничего нельзя будет исправить. Мгновения казались Аэлите вечностью. Он продолжал водить ножом совсем близко от её лица, время от времени делая резкие движения, от которых Аэлите казалось, что её сердце от бешеных ударов вылезет из её груди наружу.