Павел широко улыбнулся ей.

– Значит, узнала!

– Я просто не могу поверить… Ты сохранил её. Что тебя заставило это сделать?

Он остановил на ней свой взгляд и произнёс:

– Просто уже на тот момент я так сильно сходил по тебе с ума, что эта рубашка стала для меня как самый лучший подарок. Сама подумай! Ты её стирала, зашивала и гладила… Эта рубашка так много времени провела в твоих руках… Я не мог её выбросить.

Аэлита не знала, что ему на это сказать. После его слов в её голове одновременно родилось столько прекрасных мыслей. То, что она чувствовала, было слишком широко и слишком огромно, чтобы это выразить с помощью одних слов.

– Дорогой мой… – произнесла она и уткнулась в его плечо. – Ты – самый лучший подарок, который сделала мне жизнь.

– Я очень рад, что это у нас с тобой взаимно, – услышала она его тихие слова.

Больше говорить о чём-то не было смысла. Она ощущала тепло его тела, чувствовала биение его сердца, слушала его дыхание и её поглощало бесконечное чувство нежности в моменты, когда соприкасались их руки, сжимались пальцы…

Время вдруг стало течь новым для неё образом: она растворилась в нём, забыв, что существуют секунды, минуты и часы.

Каждый раз, когда она произносила его имя, чтобы сказать что-то, чего она сама не знала, он тут же отстранялся от неё, а потом, прикасаясь своими губами к её губам, не давал договорить.

Этот вечер был словно полёт в космос прямо на земле. И она не хотела приземляться.

***

С этого дня Аэлита стала вести счёт своей счастливой жизни. Ей казалось, что времени прекраснее она ещё не переживала.

Спустя неделю после их сказочного вечера в саду, когда Павел ещё был на работе, а Эмма – в детском саду, Аэлита решила испечь бисквитный пирог. На него её вдохновила случайно обнаруженная баночка клубничного варенья, сваренного прошлым летом Марго. Аэлита сходила в магазин и купила недостающие продукты.

После похода по магазинам она почувствовала усталость и решила сначала полчасика отдохнуть, а потом приступить к приготовлению пирога.

Оказавшись в спальне, Аэлита прилегла на кровать и от души потянулась. Тишина стала действовать на неё убаюкивающее, и она почувствовала, что её клонит в сон.

Неожиданно в состоянии этой дремоты у неё перед глазами появился образ мамы. Сначала она не обратила на это внимания: желание уснуть секунда за секундой уносило её в сон всё больше. Но в какой-то момент у неё в груди будто что-то кольнуло. Она приподнялась и задумалась.

Потом Аэлита выдвинула ящичек из тумбочки и достала оттуда белый слегка потрёпанный конверт.

В этом конверте она хранила чёрно-белую фотографию Изабелл. Ей нравилось это фото, потому что оно было сделано в Испании. Здесь её маме было всего семнадцать лет. Она стояла на фоне реки и, улыбаясь, махала рукой. Её густые чёрные волосы развивались в разные стороны от сильного ветра, а лицо было сильно сморщено видимо от яркого солнца.

Но не только испанские пейзажи привлекали Аэлиту в этом фото. Здесь лицо Изабелл излучало необычную уверенность. Такую уверенность излучают дети, которые не сомневаются в своём могуществе и в том, что у них непременно будет всё так, как они мечтают. На этой фотографии мама была запечатлена до того как жизненные трудности изменили её.

Аэлита приложила фото к груди. Ей захотелось помириться с мамой. Для неё больше не имело значения, кто из них был прав и виноват, ведь у неё всё было хорошо.

Вдруг она услышала шаги за дверью. Интуитивно почувствовав, что это был Павел, она ринулась к двери.

Он вошёл в комнату и улыбнулся ей:

– Привет, Эл!

Она порывисто обняла его и поцеловала.

Павел продолжал смотреть на неё с улыбкой, но спустя пару секунд, его лицо помрачнело. Наверное он заметил беспокойство на её лице.

– Что-то случилось?

Аэлита показала ему фотографию и произнесла:

– Мама.

Павел медленно перевёл взгляд с Аэлиты на фото и спросил:

– С ней всё хорошо?

– Надеюсь. Я не знаю…

Он положил свою большую ладонь на её голову и, поцеловав в висок, спросил:

– Когда вы последний раз говорили по телефону?

– Не помню… Может месяц или… больше.

Собственные слова привели Аэлиту в ужас. Правда обрушилась на неё внезапно как гром среди ясного неба. Она ничего не знала о собственной матери. Её взгляд снова остановился на фото, и она взяла его из рук мужа.

Аэлита отошла на небольшое расстояние, глаз не сводя с фотографии, а потом резко развернулась к Павлу и воскликнула:

– Мама здесь на моей второй Родине! В Испании! Город Монтихо. На фоне реки Тахо.

Павел усмехнулся, почесав затылок:

– Так ты по маме скучаешь или мечтаешь посетить места своих предков?

Она звонко засмеялась.

– Я сейчас позвоню маме и приглашу её к нам в гости. Ты не против?

– Не против, – он подошёл к ней и убрал её волосы за уши. – А потом мы могли бы слетать в Испанию и заглянуть в город Монти… Как ты только что сказала?