– Настя, я не знаю, что мне делать… Я места себе не нахожу.

– Это ненормально, Лита, – сказала Настя, усевшись за кухонный столик. – Подумай хорошенько, ведь этот человек – твоё прошлое, а ты беспокоишься о нём так, как будто он твой второй муж.

– Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

– Паша знает о твоём беспокойстве?

– Конечно знает. То есть… мы об этом не говорили, но он точно догадывается, – Аэлита выдвинула стул напротив Насти и обессилено рухнула на него. – Я знаю, что не имею права на проявление таких чувств, но они есть и я не могу делать вид, что их не существует.

– Да уж… – протянула Настя, сложив руки перед собой. – Тебе лучше было бы поговорить об этом с Дэном. Он бы тебе живо всё по полочкам разложил.

– Что ты… Я никогда не решусь. Мне и тебе стыдно об этом говорить. И Павла мне жаль… Он терпит эти мои причуды, стиснув зубы.

– Он любит тебя, – улыбнулась Настя, и её лицо приобрело треугольную форму, точно сердечко.

– Знаю… Настя, я и представить себе не могла раньше, что в нём столько выдержки. Иногда мне даже становится жаль, что он любит именно меня.

– Не говори ерунды, – отмахнулась Настя. – Ты – прекрасный, интересный и любящий человек. А проблемы в отношениях есть всегда. Главное, чтобы каждый из вас хотел сохранить любовь.

– Я хочу! Я очень хочу! – Аэлита несколько раз стукнула ладонью по столу. – Мне нужен только Павел. Я люблю только его.

– Ты уверена в этом? – заглядывая подруге глубоко в глаза, спросила Настя.

– Да! – сразу же ответила Аэлита. – Он – вся моя жизнь.

Настя улыбнулась, ненадолго опустив глаза в пол, а потом сказала:

– Лита, пойми, – она выдвинула корпус тела немного вперёд, навстречу подруги и заговорила на тон тише, – ты не несёшь ответственности за этого человека…

– Но я чувствую эту ответственность! – выпалила Аэлита, стукнув по столу теперь обеими ладонями. – Пойми, я его очень любила и между нами быстро возникла тесная связь. Любовь прошла, но связь осталась. Это как навык, как рефлекс, который не уйдёт. Если ты отберёшь у художника кисти и краски, он всё равно останется художником.

– Да, Лита, трудно тебе придётся жить с таким «навыком», – Настя, опустив ненадолго глаза вниз, опять посмотрела Аэлите в глаза. Она проделала эту процедуру несколько раз, изящно взмахнув своими длинными ресницами.

– Нет, Настя, – со вздохом произнесла Аэлита. – Я уверена, стоит мне увидеть, что с ним всё в порядке – я тут же успокоюсь и отпущу его. Мне бы только узнать, что он нашёл в себе силы жить дальше.

В результате этой беседы они пришли к выводу, что Аэлите нужно поговорить с Павлом. На это Аэлита решилась на следующий день.

***

Она пришла к нему в кабинет, когда Павел работал там поздно вечером.

– Я должна поехать к нему, – сообщила она почти с порога.

Павел посмотрел на неё, застыв на месте с листком бумаги в руке.

– Пойми, я должна убедиться, что с ним всё в порядке, иначе я сойду с ума… Помоги, мне достать его адрес… – она нависла над столом, схватившись руками за его края и пристально посмотрела мужу в глаза.

– Эл, ты в своём уме? Ты хотя бы представляешь, о чём и кого ты об этом просишь?

– Паш, я отлично знаю, что тебе это неприятно, но я не могу… Не могу успокоиться!

Она рухнула в кресло для клиентов и стала тереть рукой лоб.

– Аэлита, твоё поведение странное, если говорить мягко. И меня твоя тревога за бывшего возлюбленного, тоже мягко говоря, вводит в заблуждение. – Павел встал с кресла и спросил, повысив тон. – Зачем ты к нему поедешь? Что ты собираешься ему сказать?

– Я должна собственными глазами убедиться, что с ним всё в порядке…

– Боже мой, Аэлита, а если с ним будет не всё в порядке?! – громко произнёс Павел, схватившись за голову. – Что ты собираешься делать тогда? Приезжать к нему раз в месяц-два и подбадривать?

– Паш, я не знаю… Я правда не знаю, что мне делать, – Аэлита сжала руки в кулаки и положила их на стол. – Да, правильнее было бы никуда не ехать и забывать обо всём, но я не могу заставить себя не переживать за него.

– Значит, ты его всё ещё любишь?

Аэлита подняла глаза на мужа. Он смотрел на неё сверху вниз и его взгляд был, как у судьи. Казалось, он готов был хладнокровно выдержать любой её ответ.

– Люблю, – жалостливо произнесла Аэлита. – Но не так как любит женщина мужчину. Не так как люблю тебя я. Я скажу тебе больше, я никогда его так не любила. Не знаю, как это правильно называется… Знаешь, однажды, когда я была маленькой, мне первый раз подарили шоколадного деда Мороза. Я так обрадовалась. Я подумала – сколько же в нём шоколада. Вот сейчас я объемся! Но я и представить себе не могла, что он внутри пустой. Мне казалось, что он весь заполнен шоколадом. Я съела его на раз-два. Вот также и моё чувство к нему.