– Не знаю, что они подумали, – ответил Котт, аккуратно промакивая влажной тряпкой ноги девушки, – но хуже, чем они уже думали обо мне, всё равно быть не может. Если и можно было пасть ниже пыли – я уже упал.

Его тёплые пальцы, придерживавшие правую ногу Рены, которую он обрабатывал, ласково погладили кожу под коленкой – щекотно и в то же время приятно. Девушка подумала, что, если он продолжит, она не будет против. И даже уже представила, что вот сейчас эти чуткие и ласковые пальцы пойдут выше, к бёдрам, потянутся к трусикам, осторожно отодвинут ткань в сторонку. Она прикрыла глаза и улыбнулась. Нет, она бы не стала на сей раз кричать «отвали» или ругаться на забытом всеми, кроме уличной пыли, языке.

Но Деми лишь нанёс мазь на колени Рены и поднялся с пола.

– Нам надо выспаться, – сказал он. – У нас сегодня опять, значит, был слишком весёлый денёк, да?

Рена удивлённо посмотрела на него и кивнула.

– Слишком весёлый, – нехотя согласилась она.

Уже на грани сна ей вспомнилось, что она хотела протереть пыль на раме портрета арана Моосса, но так и не сделала это. Не забыть бы завтра!

Если твой недруг сделал тебе одолжение или, хуже того, подарок – самое время задуматься, в чём подвох. Не стоит радоваться уступчивости врага или его щедрости: подаренный плод может быть отравлен, услуга может обернуться ловушкой, а…

А одолженная машина – мобилем, модным двадцать пять лет назад, но теперь стоящим на спущенных колёсах и с гнилой начинкой.

– Ого, – сказал Деми, обходя вокруг старой машины.
– Каков раритет! Если это наследство твоей сестрицы, могу ей только посочувствовать.

– «Голубь» не её наследство, - с негодованием сказала Рена.
– Это старый мобиль, он уже тут лет десять стоит без дела. А новый она, видимо, забыла сюда поставить.

– Или не забыла, – мурлыкнул Котт.

Несмотря на позавчерашнее приключение, он вёл себя как обычно. Разве что держал некоторую дистанцию, чему Рена даже радовалась. У них есть общее дело, общие планы, деловые отношения… а остальное лучше уж сразу вынести за скобки. Это же к лучшему, убеждала себя девушка. Потом, когда Деми получит свою ненаглядную свободу, не придётся от него отвыкать.

– И что же, Лора хочет, чтобы через неделю мы поставили развалюху обратно?

– Видимо, да, – с горечью произнесла Рена.
– Только мы её и с места не сдвинем. Старый хлам!

– Вовсе нет. Это же одна из первых послевоенных моделек! Настоящий «Белый голубь»!

– Это ржавый голубь, – Рена против воли улыбнулась – такой энтузиазм слышался в голосе Деми. – Смотри, в каком она состоянии.

– Дай мне расписку на двое суток, – распорядился Деми, – и пятьдесят квадратов.

– Ого, пятьдесят! – удивилась Рена.

– И проведи пока время с пользой, – посоветовал Деми. – Посети частную купальню «Илли-в-полотенце», и ни в чём себе не отказывай. Хотя давай лучше я закажу тебе там всё по списку, иначе ты ограничишься разве что душем, маленькая скупердяйка.

– Да там один только душ принять стоит, сколько месяц мыться в публичных банях, – огорчилась новым тратам Рена.

– Через два дня у тебя первое свидание с араном Гедеоном, миа, - сказал Деми проникновенно.
– Нельзя, чтобы он принял тебя за девчонку с улицы!

– Как это – свидание? – опешила Рена. – Как это – через два дня?! А машина? А… а пальто?!

– Пальто не понадобится. Да и не хватит на него после того, как я приведу в чувство эту белую ласточку, а ты прихорошишься от макушки до ноготков рук и ног. Понимаешь, миа?

– Хватит звать меня «миа», - огрызнулась Рена. – Посвяти меня в эти дурацкие планы полностью, иначе я ни единого ноготка не отманикюрю. Понял?

– Посвящу. Обязательно посвящу. Но только сначала надо вернуться в офис, - Деми улыбнулся одной из самых своих обаятельных улыбок. С ямочками.

Рена встретила эту улыбку, пожалуй, излишне хмуро. Она уже понимала, что милые гримаски напарника могут быть не слишком искренними: когда Деми улыбался по-настоящему, то делал это скупо, и левый уголок губ слегка кривился. Словно парень был немного не уверен – стоит ли вообще показывать свое истинное настроение. Именно от таких честных улыбок делалось теплее и хотелось танцевать… а не от белозубого обаяния.

Некстати Рена вспомнила и улыбку вице-мэра Гедеона с фото в газете. Неужели нормально, что от взгляда на фото ноги подкашиваются и руки дрожать начинают? Рена просто была уверена, что нет – пока не увидела эту фотографию. Холодноватый прищур и улыбку тонковатых губ, адресованную словно одной только Рене… Да, что и говорить, потерять свободу с араном Гедеоном было бы волнующе интересно. Но всё-таки – потерять её. И, не исключено, что навсегда.