— Как скажешь, повелительница.

— А сейчас мы принесём жертву в дар Аида, — Гермес кивнул и куда-то свалил. Они все здесь чокнутые, по-моему. Эдак они и меня занесут сюда. Персефона тем временем взяла у носатого мешочек и подозвала меня. — Смотри, Лесник. В своё время Аид подарил мне гранатовые зёрна, которые я по глупости съела и обрекла себя на существование в Аду. После этого я не могу долго находиться среди своих родных на Олимпе и вынуждена возвращаться сюда снова и снова. Но здесь мне грозит опасность, о которой я тебе уже говорила. Я бы с радостью отдала бы им своё место, но тогда попаду к ним в полную зависимость, что хуже смерти. Но есть один выход для меня навсегда распрощаться с местным бомондом и вернуться к моему отцу Зевсу.

Вместо съеденных мною гранатовых зёрен я должна вернуть Аиду семь белых жемчужин. Как только я соберу их, то он отпустит меня.

— И как ты планируешь это провернуть?

— Пять у меня уже есть. Осталось две, но мне нужно время, и ты мне его дашь. Каждый раз, когда я приношу жертву своему муженьку Аиду чудовище становится крепче и сильнее. Когда оно, нажравшись превращается в носителя белой жемчужины я убиваю его. Мне нужен ещё месяц, после чего я покину этот мир, — понятно, а пока ты будешь всех убивать. Далеко идущие планы, старушка. — Пора начинать! — Громко объявила она. Я остался стоять рядом с алтарём. Персефона и Аскалаф с мешочком пошли по кругу, жрица опускала руку в бархатный мешочек и вытаскивала из него белую жемчужину. Я не спускал глаз с них. Белая была значительно крупнее своих предшественниц. Чёрной и Красной. Как рассказала мне Виолетта принимать её можно было совершенно безопасно, причём текущий дар разовьётся до упора. Персефона разложила пять жемчужин в половинки раковин, две из них пока оставались пустыми. Когда она соберёт все семь, явится сам Аид и заберёт их, а её отпустит. Во всяком случае так предполагалось. Семь сразу… мне бы тоже не помешала одна. Пока что остаётся только мечтать. Жемчужины заняли свои места. Охранники вытолкали связанного мура в центр алтаря и привязали его к специальным кольям чтобы не сбежал, хотя куда он побежал от сотни килдингов застывших в предвкушении казни. Под сводами пещеры раздался заунывный вой на одной ноте. Все, кто стоял около алтаря затянули нудную песню перевода, который я не знал. Они выли всё громче пока не раздался рык чудовища. Показался Гермес, он вёл за собой на поводке нечто от которого у меня зашевелились волосы на голове. Со мной, бывало, такое, помню, как первый раз попал под плотный миномётный обстрел. Уткнулся в какую-то щель так и лежал пока всё не стихло. Тогда я явно ощутил, как шевелятся волосы, когда над тобой свистят осколки и ты думаешь только об одном как бы поглубже зарыться в землю.

Монстр шёл на поводке и Гермеса не трогал. Килдинги научились приказывать таким монстрам? Тогда наше дело труба, такую дуру не удержит ни одни стены и не пробьёт ни один танк. Это было несомненно элитник. Он смотрел с высоты своих пяти метров на застывших в экстазе килдингов. Ромбовидная голова сплошь покрытая броневым пластинами, наезжающими друг на друга скрывала под собой два жёлтых вертикальных зрачка. Вместо носа у него как у крокодила были отверстия для дыхания. Верхняя и нижняя челюсти выдавались вперёд, делая его похожим на дракона. Кем был элитник при жизни я не понял, но сейчас он обзавёлся великолепным набором зубов, между которыми мелькал раздвоенный красный язык. Голова сразу переходила в плечи оканчивающиеся двумя трёхметровыми лапами увенчанные полуметровыми когтями. Такой мог шутя вскрыть БМП или оторвать у танка башню. Теперь я поверил рассказам в стабе. Если раньше, мне казалось, всё это баснями, то теперь я так не думал. Ноги по метру в обхвате с такими же когтями грузно топали по камням. На спине элитника торчали шипы как у ерша только несравненно более крупные они начинались сразу под споровым мешком шли вниз по позвоночнику и заканчивались на массивном хвосте. Гермес подвёл этого монстра к муру в жёлтой робе и отпустил поводок. Сам же быстро сделал несколько шагов назад. Персефона подняла руку привлекая всеобщее внимания.

— Сегодня мы приносим очередную жертву Аиду, да будет он вечен, — после её слов элитник зарычал и схватил улыбающегося мура своей кошмарной лапой и откусил от него половину. Как от сосиски. Вверх ударил фонтан крови, мур умер мгновенно. Элитник тщательно прожевал кусок и затем отправил в пасть остальное. Проглотив, мура он задрал свою драконью морду вверх, и зарычал так что со свода пещеры посыпались камни.

Глава 12. Будни в Аду.

Баранья нога попросилась наружу, но я всё-таки удержал её. Я не брезгливый, но к такому не привык. Да, приходилось видеть фарш из людей на поле боя. Ну не такое же. Гермес взял в руки поводок элитника и подошёл с ним к жрице. Персефона держала в руках жезл, вероятно тот самый, которым она отхлестала по мордасам кого-то в лесу. Элитник жевал мура и зыркал по сторонам не прочь продолжить обед, что совершенно не вязалось с планами Персефоны. Она подняла свой жезл и луч, вырвавшийся из него, пронзил голову монстра насквозь. Вот это штука! Его ничто не задержало, сквозь броню и хитин он прошёл как по маслу. Элитник не успел издать ни звука и с грохотом свалился на алтарь. Жрица обошла его и сделала два коротких выстрела в район затылка, где виднелся массивный споровый мешок. Аскалаф, тем временем собравший разложенные перед жертвоприношением белые жемчужины, сразу нырнул в разрезанную плоть монстра. Покопавшись, он вылез оттуда довольный и на грязной ладони у него лежали две красных и одна белая жемчужины. Но постойте, сказал я сам себе, Виолетта же рассказывала, что белая может появиться только у загадочного скреббера. И белая жемчужина может поднять из мёртвых! Это что был скреббер? Я представлял его себе намного большим по размеру. Ну хорошо драконья пасть, возможно, кошмарные лапы тоже может быть, но рост всего пять метров, как? Я не был специалистом по скребберам и видел вообще первый раз элиту поэтому точно сказать кого сейчас убила Персефона не мог. А может они нашли способ получать белый жемчуг из элиты? Кто знает вдруг здесь замешано их колдовство, ребята ведь напрямую общаются с царством мёртвых и вообще хрен знает сколько живут здесь.

Итого у неё шесть белых жемчужин. Она взяла у Аскалафа жемчужину и подняла её выше, чтобы видели все, затем положила в мешочек. Вот бы спереть мешочек, шесть штук — шесть даров на максимум. Я буду суперменом, но скорее всего мёртвым суперменом. Неплохо бы быть железным чебуратором или терминатором? Как там говорил Гном? Аскалаф наверняка спит с мешочком и добраться до жемчуга у меня нет никакой возможности. По крайней мере до целого мешка. И так быстренько подобьём что у нас есть. Банда сумасшедших килдингов возомнивших себя проекциями древних богов, хорошо хоть банда не самих богов. Одна бешеная тётка во главе их секты «детей Стикса», кстати не она ли их всех родила? Два долбоёба-заговорщика, с ними ещё не всё ясно, мутные они. Рыжеволосая красотка в заточении и под дамокловым мечом, висящим на волоске. Ничего не забыл? А Аскалаф с мешком дури, то есть жемчуга. Осталось всего ничего всех их обвести вокруг пальца и выкрасть девку и жемчуг, остальных пустить в расход. Да за такое Иваныч мне орден прикрутил бы прямо на выходе отсюда и погоны подполковника досрочно. Да… операция сложная. Надо думать, а пока бы неплохо послушать о чём у нас таксисты говорят. Я кивнул Персефоне и направился следом за спешно удаляющейся парочкой речных перевозчиков, они вскоре заметили меня и остановились. Я снял капюшон и преданными глазами посмотрел на них. Не забыть, что я немой и читаю только по губам. Напомнил я сам себе.

— Это кто? — спросила старая обезьяна Харон.

— Забыл? Агасфер же. Из Золотой рощи. Приставлен следить за нами, — последнюю фразу он произнёс в пол-оборота, чтобы я не увидел его губ.

— А, всё. Иди за нами, будешь грузить души, — я кивнул. Они серьёзно? Какие души, от мёртвого слона уши. Как их вообще грузить можно? Ладно, увидим. Они повернули в один из бесчисленных поворотов, как я потом дорогу назад найду? Нужен кусочек мела или камня нацарапать на стене засечку. Ни указателей, ни освещения как они здесь вообще живут без центрального отопления. Мы прошли по узкому коридору метров десять как из стены справа внезапно и резко прозвучал рёв, а затем показалась жуткая рожа привидения. То, что это было привидение я понял потому как она просвечивалась. Харон и Гермес переглянулись.

— Он чего и правда глухой? Я бы обделался, если бы так неожиданно выскочил морт, — сказал Гермес, морт это привидение понял я.

— Погоди, ещё проверим, — прошептал на ухо молодому Харон, но я всё равно слышал. Ну-ну, уродцы. Я, между прочим, проходил спецкурсы, и они отложились у меня в подкорке. Спецкурс включал в себя методы управления неконтролируемыми эмоциями и даже рефлексами. Некоторые из них так вообще мне казались фантастическими, какие, например наш ведущий курса показывал на себе. Легендарная личность, между прочим, в гражданскую войну его поймали белогвардейцы и пытали раскалённым железом. При возникновении сильной боли у человека увеличиваются зрачки и поделать с этим казалось ничего нельзя, но только не для товарища Камо. Я лично нагрел шашку на огне и приложил к его... ну в общем приложил. Остался след, он сам мне разрешил, его зрачки остались в состоянии покоя, никак не отреагировав на ужасную боль. Можете как-нибудь сами попробовать. Эти курсы мне сейчас очень пригодились в противном случае моё тело лежало бы сейчас в одном из бесчисленных закоулков, а душа ехала по реке Стикс. Нам вдолбили в голову, что сначала надо оценить ситуацию и лишь только потом реагировать. Звучит несложно, но на самом деле почти за гранью возможностей человека. Товарища Камо белогвардейцы тогда отпустили как безнадёжно больного и глухого в придачу, после того как натешились всласть. Так что внезапные проверки на вшивость я проходил сейчас намного легче чем до спецкурса. Мы спустились к лавовой реке и подошли к импровизированной пристани. Рядом с ней стоял пришвартованный корабль. И правда баркас, небольшое судно с одной мачтой.

Я пригляделся к «реке» Стикс. Сквозь кипящую лаву иногда проскальзывали полупрозрачные лица полные боли. Они всплывали с выпученными от ужаса глазами и искривлёнными от боли ртами и снова погружались в огненную пучину. Что они там видели я даже представлять не хотел, вряд ли что-то радостное.

— Это души умерших, которых Харон выбросил в Стикс, — прозвучало у меня над ухом. По легенде я не мог это слышать и не отреагировал. Гермес взял меня за плечи и развернул к себе и повторил фразу. Я кивнул соглашаясь. Языка немых я не знал, потому просто изображал из себя овощ. — Бери вот эти шары и складывай в баркас. — Приказал Гермес. Рядом с пристанью стояла телега без лошади полная полупрозрачных шаров. Я взял один в руки и ужаснулся. Изнутри на меня глянула зловещая морда с клыками как у собаки. Я осторожно отнёс шар в баркас и положил его на то место куда указал Харон. Телега была полностью нагружена шарами, так что работы предстояло много. На десятом или одиннадцатом шаре меня снова проверили, неожиданно разбив за моей спиной пустой кувшин. Мне бы позавидовал любой разведчик-нелегал, на моём лице не дрогнул ни один мускул.