"10 янв. Неделю назад поступил больной Калинкин.

Забавный паренек лет двадцати трех – долго рассказывал

мне про экстрасенсорику (очень этим увлекается и считает

себя экстрасенсом). По его словам, если экстрасенсы

собираются вместе и начинают работать на кого-то "в

плюс", то этому человеку добавляется сил и здоровья, если

же "в минус" – то он болеет и умирает. Так, небольшая

группа его единомышленников (он тогда еще не был

"посвященным") работала на Брежнева "в минус" – и, как

известно, он умер. Я про себя подумала: долго же им

пришлось трудиться! Андропова они любили, а с Черненко

попытаются расправиться – и он, Коля Калинкин, приложит к

этому свои пусть еще не совсем развитые, но все же силы.

Он не псих, просто наивный инфантил, и к нам поступил,

так как был на грани суицида – жена бросила. Я

посоветовала ему держать язык за зубами, дабы не нажить

себе более крупных неприятностей, чем уход жены. Увы,

вчера он нарушил режим: не ночевал в отделении, а

где был – не говорит, молчит, как партизан. Кажется, на

беду свою я его этому научила – молчать! Наш И.М.

взбеленился: выписать – и все тут. Единственное, чего я

смогла добиться – это чистого больничного листа ("Он

шизофреник, кричала я, и если он дома покончит с собой,

то вы будете виноваты!") Сучков проверил историю болезни,

увидел несколько диагнозов со знаком вопроса – и не стал

со мной связываться. Я вернулась к несчастному Коле

Калинкину, который буквально лил слезы и повторял, что он так

запутался, что не может и не будет больше жить. И тогда меня

осенило. Я поднесла свою ладонь к его руке, раскрыла ее и

сказала: «Чувствуешь мое биополе?» – «Чувствую», – ответил он.

– «Чувствуешь, насколько оно сильнее твоего?»

Коля поежился и произнес испуганным шепотом:

«Да, чувствую». Остальное было делом техники. Пристально

глядя ему в глаза, я произнесла сакраментальную одесскую

фразу "Слушай сюда" – и накрутила ему башку, чтобы он не

вздумал заниматься глупостями. Он смотрел на меня с

уважением, к которому примешивался страх; я уверена

теперь, что ничего он с собой не сделает.

17 янв. В шесть вечера, когда я собиралась домой, ко

мне пришел Коля Калинкин – и не один, а с сильно

беременной девушкой лет семнадцати. По счастью, ей

оказалось восемнадцать; по счастью – потому что ребенка

она ждет от Калинкина и, значит, может идти в ЗАГС без

особого разрешения. Наконец-то я поняла, что он имел в

виду, когда говорил, что запутался! То ли травиться,

потому что уходит жена, то ли плюнуть и жениться на

другой! Правда, он все сомневался, стоит ли? Я взяла грех

на душу: я его уверила, что жениться – его священный долг.

Не знаю, каким подарком он окажется для юной

Катюши, но, по крайней мере, у ее дитятка будет

официальный отец и алименты. А потом, чем черт не шутит,

может, у них все и образуется? Коля – из тех мальчиков

(не могу сказать мужчин), которым нужна направляющая