На лице — брезгливое выражение, глаза холодные, губы сжаты в жесткую линию.

А он довольно быстро выздоровел после моего удара. Сила одаренных и современная медицина позволяла залечивать и не такое.

Чего он тут делает? Отец с братом таки пропихнули его в училище? Я до сих пор помню их разговор, подслушанный Отражением.

— О, здарова, — ухмыльнулся я, увидев его первым, — Как рожа? Зажила или макияж наложил?

Он сначала дико офигел, увидев меня. Застыл на месте, на лице проступило удивление. Но оно быстро сменилось яростью. Курцевич заорал и полез на меня с кулаками.

Глава 11. Слишком много гордецов

Пан Филипп нанес удар, но я был готов — уклонился и контратаковал стремительным ударом по его ребрам. Баронет заскрипел зубами от боли, но по всему его телу уже вспыхнул духовный покров, поглотив мой удар. Я тоже активировал защиту.

Схватка быстро обострилась. Филипп, обуреваемый гневом и желанием отомстить, попер на меня, нанося шквал ударов руками и ногами. Но я был готов ко всему — блокировал и уклонялся от ударов Филиппа с легкостью и мастерством. Отражение проникло в мои мышцы, направляя движения максимально отточено и эффективно.

Я видел разочарование на лице Филиппа — ни один его удар не достиг цели

Зато как минимум четыре-пять моих подач попали точно в яблочко — пара в корпус, в бедро и по касательной по голове..

— Ты думаешь, что ты лучше меня? — прорычал Филипп сквозь стиснутые зубы, — Ты думаешь, что можешь просто взять и забрать то, что принадлежит мне?

— Да, могу, — с ухмылкой произнес я, — С детства не терплю таких как ты.

Мой кулак влетел ему под дых. Филипп выпучил глаза, хватая воздух.

Я взял его за волосы, заставив распрямиться. После чего положил ему руку на плечо, словно лучший друг. Якобы мы и не дрались. Я просто помогаю запнувшемуся Курцевичу удержать равновесие.

В этот момент из класса вышел преподаватель. Бросив на нас косой взгляд, он начал закрывать дверь. Вся наша стычка продлилась лишь пару секунд. Видели её лишь несколько курсантов, стоящих у окна невдалеке. Они ошарашенно смотрели на нас, но мысли свои держали при себе.

— Отпусти, курва… — прохрипел сдавленно Филипп.

— Я могу закончить все одним ударом, как в прошлый раз, — шепнул я тяжело пыхтящему Курцевичу на ухо, — Только вот на территории училища драки строжайше запрещены. Наказывается сурово, вплоть до отчисления. Ты, полагаю, этого совсем не хочешь?

Я помнил, что именно барон Якуб Курцевич пообещал сделать со своим непутевым сыном за отчисление.

Я видел злобу в глазах Филиппа. Я снова победил, но, очевидно, что это еще далеко не конец. Младший Курцевич не успокоится, пока не отомстит. Он тупой, как доска, и агрессивный, как чихуахуа в атаке.

Я мысленно отметил, что нужно всегда оставаться бдительным и быть начеку. Особенно когда рядом этот тупой потомок гордых панов. Из-за своей глупости и агрессивности он способен выкинуть любой крендель.

Я выпустил его. В очередной раз униженный Курцевич, одарив меня жгучим взглядом, быстро утопал дальше по коридору. Ну вот что за человек… Живет на одних эмоциях, мозг не включает.

Я заметил, что те курсанты, стоявшие у окна, как-то странно смотрят на меня. С таким выражением… смеси сожаления и сочувствия. Очевидно, про силу и влияние семьи Курцевичей знали все. Вроде бы простые бароны, а вон как всех зашугали. Деньги и связи решают куда больше, чем титул.

С противоположного конца коридора ко мне приближался ещё один человек. Когда мы поравнялись, он бросил на меня обеспокоенный взгляд.

— Ты в порядке? — спросил он, — Я видел всё с того конца коридора. Филипп как с цепи сорвался.

— В порядке, — хмыкнул я, — Чего мне злых комнатных собачек бояться?

С Гришей Омутовым мы познакомились в тот же день, когда я спас Свету от пули снайпера. И как-то быстро скорефанились. Он был высоким парнем, с широкими плечами, крепким атлетическим телосложением и квадратным раздвоенным подбородком. У него были короткие светлые волосы и пронзительные голубые глаза. Его лицо, по-деревенски простоватое, со слегка оттопыренными ушами, в любой ситуации оставалось спокойным. Над правой бровью у него выделялся горизонтальный шрам. Григорий утверждал, что получил его в результате незаконной дуэли в четырнадцать лет.

Юный Князь Григорий обладал ярко выраженным чувством стиля, часто предпочитая более классический и формальный вид. Обычно он носил сшитый на заказ костюм, как правило, черного или серого цвета, с белой рубашкой и черным галстуком. Костюм дополняли начищенные парадные туфли и соответствующий кожаный ремень.

В особых случаях он надевал традиционное дворянское одеяние или военную форму. Он также всегда носил перстень с гербом семьи Омутовых.

Гриша обычно держался непринужденно и уверенно, он никогда не кичился своим происхождением. Ко всем людям он относился одинаково, и всегда был готов протянуть руку помощи нуждающимся.