Он был сыном Минервы и Вулкана, произойдя, как говорят басни, от семени, упавшего на землю, демоническое чудовище, даже дьявол; он первый посвятил колесницу Юноне. Таким-то создателем изобретены квадриги» [1098] . А в VIII книге, в главе о языческих богах, он говорит о Вулкане так: «Называют Вулканом огонь; он нарицается Вулканом, как бы „летучим певцом” (volans cantor), или как бы „птицеподобным” (volicanus), ибо он летает по воздуху. Ведь огонь рождается от облаков. Поэтому и Гомер говорит, что он упал из воздуха на землю, ибо всякая молния падает из воздуха. Поэтому измышляют, что Вулкан рожден из бедра Юноны, ибо молния рождается из глубин воздуха. Говорят, что Вулкан хром, так как огонь по природе никогда не бывает прям, но выглядит и движется, как хромой. И говорят, что Вулкан работает у кузнечной печи, так как без огня никакой род металла нельзя расплавить и ковать» [1099] .

<...>

Много потаковников. Так было в войске Дария: все льстили ему, кроме одного человека. Кто-то говорил, что небо не вместит его стрел, другой — что поле мало для его ратей, то есть шатров или войска; один лишь Демарат сказал Дарию правду: «Этого огромного войска, столь тебе отрадного, ты должен страшиться» [1100] . Заметь также в истории Нектанаба [1101] , как он погиб, плененный Александром. Подобным образом в IV книге Царств, гл. 18 [1102] , все пророки, числом 400, пророчили Ахаву, царю Израиля, счастье и отрады, — все, кроме Михея, которого царь за это возненавидел; и он потому и погиб, что был привержен этой толпе льстецов.

Глупый голос гуся осуждается. Гусь держит ночную стражу, лебедь же поет во всеуслышанье лишь днем. Так настоящий друг пребывает в ночи злополучия и предохраняет друга своего, ложный же — лишь днем благополучия. Я знаю рассказ о трех приятелях [1103] , что шли по дороге и увидели, как кто-то несет продавать белого гуся на рынок. Они принялись обсуждать способ, как им обмануть этого человека насчет гуся, и наконец один предложил затею, с которой все согласились. Один из них подошел к тому человеку с вопросом, почем он продает лебедя. Тот в ответ: «Это не лебедь, а гусь». Тот: «Да брось, это лебедь» — и прошел мимо. Потом второй тем же манером, отчего селянин уже начал думать, что они сказали правду, и помыслил, что если кто-нибудь захочет его купить как лебедя, он его и продаст как лебедя. Подошел наконец и третий, спрашивая, почем он продает лебедя, которого несет. Селянин в ответ: «Три солида». Тот говорит: «Когда придем в город, я тебе заплачу». Когда же он пришел туда, то, подозвав своих приятелей, с которыми заранее условился, сказал: «Вот, я купил у него этого лебедя». Селянин это подтвердил, а приятели тотчас сказали, что это гусь, и хотели тащить его в суд, затем что он думал их обмануть, и наконец он рад был, отдавши им гуся задаром. Вот так он, недолго радовавшись лебедю, лишился гуся. Такую радость иные находят в льстецах, говорящих им приятное, и оттого лишаются гуся, то есть настоящего друга, который безыскусно говорит правду. Заметь, что в «Бруте» одна Корделия, дочь Лира, сказала ему правду [1104] .

Страстью своею ты весь пламенеешь. Представим такого зверя, у которого голова — как у льва, изрыгающая огонь, тело — как у козла, имеющее четыре козлиные ноги, а хвост, загнутый назад, изгибистый и чешуйчатый, то есть защищенный наподобие драконьего хвоста. Я полагаю, такая тварь не существует, но есть измышление ума, и потому носит измышленное имя Химеры. Однако в «Хронике» Элинанда рассказывается о некоем человеке, который после смерти явился в двойном обличье животных, с коими был схож своею жизнью [1105] . Кроме того, Магистр в «Схоластической истории» говорит о Навуходоносоре, что «ему казалось, что он спереди был бык, а сзади лев: это иносказание о тиранах, ибо они в начале преданы удовольствиям, а в конце — грабежам» [1106] . Таким образом, мы можем сказать, что эта чудовищность — в уме тех, кто живет сластолюбиво. Те, кто сначала ищет почестей и превосходства, затем плотского наслаждения, а потом богатства, добываемого грабежом, суть как бы химеры. Или так: в себе самих они — как львы, изрыгающие огонь гордости и бахвальства; в своей жене или сожительнице они — как козлы, следующие внушениям сластолюбия; но в своих служителях, кои словно их хвост, они — драконы из-за вредоносных грабежей. О них Боэций в IV книге «Утешения» говорит: «Тот, кто, оставив праведность, перестал быть человеком, обращается в зверя» [1107] . Псалом: «Человек, когда был в чести, не имел разумения; уподобился скотам несмысленным и сходен сделался с ними» [1108] .

Очарован Улисс. Улисс, как явствует из «Сатурналий» Макробия [1109] , привязал себя к корабельной мачте, чтобы не лечь и не уснуть, и таким образом преградил путь опасности и спасся. Эмпедокл подверг себя опасности и погиб. Так и в моральном смысле: кто подставляет себя опасностям и случаям согрешить, те падут, а кто от них уклоняется, тот избегает. Отсюда ересь тех, кто говорит: «Быть в огне и не сгореть славнее, чем не быть в огне и не сгореть» [1110] и ввергает себя в искушения, по доброй воле имея при себе женщин на ложе. Еретик Дольчино [1111] был из секты этого заблуждения: это секта неких людей, ложно называющих себя братьями-апостолами, против коих свидетельствует и Писание, и толкование его у святых.

<...>

Первого Адама первая жена. Когда начало дела дурно, едва ли исход будет хорош, ибо коли корень болен, то и ветви. Поэтому в тех орденах, начала коих подозрительны, неизвестны или запятнаны, нет начал, сообразно коим следует жить. Случилось так, что один благочестивый муж, не из одобренного или утвержденного ордена, но доброго жития, умер и по смерти прославился чудесами. Поэтому некий муж из одобренного ордена, любивший его при жизни и привлеченный его святостью, еще очевидней проявившейся в чудесах, замыслил перейти в тот орден. Не желая, однако, поступать опрометчиво, он предался усердным молитвам, прося Бога, чтобы Он удостоил указать ему, что будет полезнее для его души. Наконец однажды ночью явился ему тот умерший муж, не вселяющий страха, но лучезарный, и сказал: «Послал меня Бог предупредить тебя, чтоб ты не менял свое состояние. Ведь глава нашего ордена всегда была немощна, и кто был его основателем, людям неведомо, ваша же глава вполне могла править всею Церковью Божией, что и доныне справедливо в отношении того, кто возглавляет ваш орден». Живой спрашивает его: «Ты во славе?» Тот: «И в весьма великой». Живой: «Истинны ли чудеса, которые о тебе рассказывают?» Тот: «Вначале они и правда были, но потом прекратились из-за гордыни моих братьев». Живой: «Какими заслугами в особенности ты стяжал такое величие и славу в чудесах?» Тот отвечает: «Смирением». (Ибо он был таков, что во всю свою жизнь не порицал никого в капитуле без слез и не говорил ни слова в свою защиту, когда порицали его другие.) И, молвив это, исчез.

Смотри, кому себя предаешь. Смотри на шесть вещей: кому даешь беречь свое тело, то есть какому врачу; кому исповедать свою душу, то есть какому исповеднику; какому вождю себя всего даешь направлять и советовать, то есть какому другу и советнику; какому управителю даешь распоряжаться твоим именьем; какому господину отдаешь себя на службу; какому товарищу уделяешь свое общество. Кто позаботится об этих шести вещах, проживет жизнь спокойнейшую.

У одного епископа было двое ближайших людей, коим доверился он во всем, — врач, коему доверял в том, что касается тела, и управитель, коему вверил внешние дела. Управитель многое делал неправедно, а епископ не хотел слушать жалобщиков, как это в обычае у богачей, ослепленных мирским благополучием и честями. Наконец епископ заболел, и врач, намереваясь очистить его от преобладающего вредного гумора, вместо этого очистил его от пятого гумора, то есть души. Когда епископ понял, что приходит его смерть, он воскликнул: «Вот такому врачу я вверил мое тело, такому управителю — душу и совесть, и так, несчастный, погубил и то и другое!» С этими словами он умер. Вероятно, он узрел свой собственный приговор.

<...>

Знамена целомудрия. Он хочет сказать, что число дурных женщин много больше, чем добрых. В моральном смысле это правда даже и о мужах, что прискорбно. Это показывает пример из природы, приводимый Бернардом [1112] : «Не удивляйся, если много званых, но мало избранных [1113] , ибо в сравнении с колосом, мякиной и отрубями мало количество чистой муки». Кроме того, Ездра, гл. 19 [1114] : «Земля даст обильную глину, чтобы делать скудель, но мало праха, чтобы сделалось золото». По части искусности — чистые лучники во многом имеют недостатки [1115] . Иносказательно — из всего мира только восемь душ были спасены: Бытие, гл. 7 [1116] . Кроме того, три души из Пятиградия [1117] . Из шестисот трех тысяч пятисот пятидесяти человек, не считая детей, женщин и левитов, только два вошли в землю обетованную. Числа, гл. 1 [1118] . «Из шестнадцати тысяч душ людских 32 души перешли в долю Господню», Числа, гл. 31 [1119] . Кроме того, в «Хрониках» Мартина об императоре Льве Третьем рассказывается, что во времена этого Льва «Радбод, герцог фризов, проповедью Вульфрама, епископа Сансского, приведенный к крещению, когда уже поставил одну ногу в купель, другую удержал, спрашивая, где будет большинство его предков, в аду или в раю, — и услышав, что в аду, вынул погруженную ногу. „Отраднее, — сказал он, — следовать за многими, чем за немногими”. И так одураченный дьяволом, хотя тот сулил ему много добра и долгие годы, он умер внезапной смертью на третий день» [1120] . Жалкое утешение, ведь чем больше дров, тем жарче огонь: чем больше людей в аду, тем сильней кара.