Норовский взглянул за стекло. Высокие параллелепипеды, покрытые солнечными батареями, охватывали яркие краски анимированных надписей и модуляций. В небе над городом зависли какие-то фантастические существа с множеством блестящих глаз и щупальцами, на которых можно было разглядеть рекламные надпили различных компаний, когда одно из таких щупальцев проносилось поблизости. Среди домов расположился огромный мужчина азиатской внешности, который что-то вещал всему городу. В его руках миниатюрные модели космических аппаратов сменялись небесными телами, словно зависшими в невесомости шариками для жонглирования. На улицах среди людей, ходили, летали и скакали всякие непонятные объекты, начиная от человекоподобных моделей, заканчивая какими-то летающими над головами и меняющими цвет амебами, которые увязывались за прохожими. В самых людных местах, напоминающих площади, в паре десятков сантиметров над землей висели полупрозрачные панели, на которых отображались какие-то тексты и картинки.

– Итак, познакомьтесь, это…, очень изменился, не правда ли? – обратился к криопациентам Вольс, – он очень похож на …, но теперь … обособился, и теперь это место в основном для криопациентов и персонала Элайв Крионикс. Ни одна крионическая корпорация в мире не занимает целый город! – добавил мужчина с гордостью.

Норовский слушал его не переводя взгляд от стекла, за которым возвышались узкие и высокие небоскребы, покрытые черными блестящими пластинами и снующими между ними всякой голографической всячиной.

– Вы можете заметить, что здания не отличаются разнообразной архитектурой, лишь в некоторых местах можно увидеть старинные конструкции с эмалитовым фасадом, большинство же офисных и жилых строений были построены в начале 20-х с изобретением энергоемких солнечных батарей с внутренними аккумуляторами. Стены и даже мебель часто делают тоже из аккумулирующих поверхностей, так что теперь можно зарядить ристлер просто положив его на стол. И никаких проводов! – пояснил Вольс, – виртуальные голограммы в основном используются для рекламных и развлекательных целей, на панелях можно посмотреть новости, погоду и объявления.

– А что это за летающие коробки, это роботы? – спросил кто-то из сидящих вблизи Вольса криопациентов.

– Да, верно, это личные роботы-помощники, они отвечают за доставку. Шоппинг сейчас устаревшее явление, никто не ходит по магазинам, все листают виртуальные каталоги и примеряют одежду в дополненной реальности.

– Людей на улицах как-то немного… – задумчиво протянул другой криопациент, разглядывая ровные тротуары, тоже покрытые черными блестящими плитами солнечных батарей.

– Ну разумеется, на улице мало людей, – Вольс вскинул руками, – сейчас раннее утро четверга большинство работают из дома при помощи виртуальных систем. Но во второй половине дня и в выходные людей на улицах уже побольше, все выбираются на прогулки, встречи и различные мероприятия.

– Так конечно, нарядов намеряли, роботов загоняли, а выйти некуда, – усмехнулся спрашивающий.

– Совершенно верно, – согласился Вольс, – ещё где-то десятилетие назад, благодаря развитию виртуальной коммуникации и программируемых роботов была тенденция чуть ли полной изоляции, потому что выходить из дома не было никакого смысла, но это стало плохо сказываться на работе и психологическом состоянии людей, так что были проведены некоторые социальные и здравоохранительные реформы. Стоило лишь поменять устройство зданий и распорядок дня, как это дало чудесный эффект. Теперь люди имеют гибкий график работы, и могут сами распределять свое рабочее время в соответствии со своими биологическими ритмами и планами. В среднем люди работают по шесть часов четыре дня в неделю, чаще всего с девяти до трех, потом они занимаются своими делами, самообразованием, хобби и развлечениями. В каждом жилом здании есть спортзал, а на крышах чаще всего располагается парк или бассейн, а на самых высоких зданиях можно посмотреть на звезды…

Норовский замечтался. А ведь в детстве он так хотел стеклянную крышу, чтобы смотреть на звезды всю ночь и не мерзнуть. В этом не было ничего сверхъестественного, но осуществлять его детскую мечту никто не планировал. А когда он стал взрослым, ему было уже не до детских фантазий. Но теперь пришло время сбываться мечтам.

Александр не заметил, как магнитобус подъехал к центру молекулярной генетики. Транспорт плавно затормозил около сравнительно невысокого здания, состоящего из белых изогнутых панелей, чуть прикрывающих друг друга наподобие жалюзи и стеклянных структур, огибающих здание, делающих всю архитектуру здания похожей на молекулу ДНК. Судя по движению внутри стеклянных многогранных труб, это был такой витиеватых лифт.

По команде Вольса все криопациенты вышли и встали перед зданием, с удивлением его разглядывая. К Норовскому тут же пристроился Эухенио и уже шептал что-то восторженное на ухо.

– Ну что ж, пойдемте! – радостно сказал Вольс, махая рукой за собой, – Людей вы здесь много не встретите, так как посетителей обычно обслуживает виртуальная система, но люди здесь есть, они обслуживают системы и работают над исследованиями на верхних этажах.

Криопациенты вошли в причудливое здание. Внутри оно оказалось не менее оригинальное. Ресепшен тянулся прозрачным параллелепипедом с вкрапленной в его структуру композицией молекул, словно застывших в невесомости. Остальные стены подпирали белые кубические диваны. С высокого потолка свисал элемент декора в виде стеклянных шариков, непонятно на чем держащихся, но зависших на разном уровне в воздухе.

Александр встал, запрокинув голову, пытаясь разглядеть, на чём же все-таки держаться шарики. Когда Эухенио, что-то живо ему рассказывающий, врезался в спину мужчине, за панелью образовалась человеческая фигура.

Все, у кого был включена виртуальная реальность, обернулись, а остальные в замешательстве завозились со своими аппаратами. Но через некоторое время все увидели девушку в нежно-голубой медицинской форме, украшенной белой полосой слева и эмблемой центра в виде переплетающихся нитей ДНК.