Кир продолжал занудствовать, а Дженк, глядя в подсвеченные визором глаза учителя, соловел и начинал засыпать. Потирать покрасневшее ухо не помогало. Биолог со вздохом поморщился, остановил поток указаний и тряхнул подростка за плечо:

– Не спать! Вот ваш листочек, карандаш, до звонка десять минут. Что успеете, то успеете.

Дженк с видом обреченного на казнь вздохнул и начал заполнять бумагу неровными рядами строчек – писать современные подростки умели ну просто из ряда вон. А зачем напрягаться, если в планшете есть голосовой помощник и настроенный на мимику пользователя текстовый процессор.

Кир присел на учительское кресло, положил руки на стол и отбил левой рукой точными точечными движениями пальцев начало фуги До-минор из первого тома «Хорошо темперированного клавира» Баха, с сожалением остановившись на шестом такте: дальше без второй руки не обойтись. Все-таки разучивание классической музыки – отличный способ тренировки мозга, а ХТК – великолепный образец музыкального культурного достояния человечества. Жалко, что он почти освоил весь сборник, остались последние прелюдия и фуга, до-мажор, которые он, маленько похулиганив и пойдя наперекор своей скрупулезной педантичности, оставил напоследок. А вот второй том Киру категорически не нравился, и его разбирать не хотелось.

Подсветка линз сменилась на фиолетовую – работой Кир заниматься сейчас не хотел, а вот новый четверговый выпуск любимой еженедельной передачи посмотреть, пожалуй, стоило: псих в броне в очередной раз начудил.

Лир был известен на всю Третью колонию как непредсказуемыми выходками, поражающими попеременно то своей беспринципностью, то ослиным героизмом во имя бобра и выхухоли, так и зубоскальством. Поскольку новостей в Третьей колонии было не так, чтобы много, и половина – криминальные, то человек-комикс быстро привлек к себе внимание журналистов и населения – а внимание Лир явно любил и пользоваться им умел. И на протяжении последних нескольких лет наемник стал практически постоянным объектом журналистских шуточек, дебатов, статей и еженедельного реалити-шоу в стиле «герои и раздолбаи нашего времени», причем сразу по обеим номинациям.

Лица Лира никто никогда не видел: непоседливый наемник шлем не снимал в принципе. Выследить эту хитрую жужелицу никто не мог – пределов планеты по неизвестным причинам Лир никогда не покидал, хвосты крупным преступным элементам старался не прищемлять, с властями отношения поддерживал ровно-нейтральные. К тому же в последние несколько лет повадился откровенно геройствовать, спасая постепенно растущий мегаполис от разных угроз, техногенных, антропогенных и природных.

Так что пользу Лир, несомненно, приносил: чего стоила одна его самоубийственная выходка на прошлой неделе, когда он на скоростном перигравитационном ранце смог догнать падающий на жилой район грузовой модуль, потерявший управление! Разворотил ему какой-то замудреной ракетой входной шлюз, за несколько десятков секунд умудрился залезть внутрь и каким-то никому непонятным образом запустил аварийное экстренное торможение, чтобы отвести транспортник на подготовленный для строительства торгового центра пустырь. Еще зубоскалил, зараза, когда из-под обломков вылез, мол, яму под фундамент копать не придется. Но от журналистов ушел нетвердой походкой, периодически хватаясь за левый бок.

Кир ему тогда от души посочувствовал, потому что во сне неловко повернулся и хорошенько ударился ребрами о край кровати. Тоже с левой стороны. Да так, что пришлось идти к травматологу и с каменным лицом слушать смешки и подколки, пока медсестра бинтовала пострадавшего на ровном месте учителя.

Кир совершенно не понимал, почему одному человеку так много разрешается, есть же спасатели, полиция, экстренные службы, силовики и безопасники. Но краешком сердца нет-нет да завидовал иногда сумасшедшему везению, полной приключений жизни и веселой остроте фразочек Лира. А потому раз за разом не мог пройти мимо нового выпуска, сравнивая сумасбродные подвиги наемника с поступками с детства любимого героя – капитана Кирка с корабля «Энтерпрайз». Кирк всегда выигрывал, а Кир Сергеевич успокаивался до следующей новостной сводки с безумными хаотическими эволюциями смешливого недогероя.

Успокоился и сейчас – Кирка никто и никогда не переплюнет, куда там этому клоуну в новомодной броне. Прозвенел звонок и учебный день потек своим чередом.

***

Наемник сидел за круглым кухонным столом и думал. Пальцами он неосознанно то поглаживал грубо обработанное дерево столешницы, то машинально отстукивал мизинцем акценты в начале и середине тактов, мысленно наигрывая начало прелюдии до-минор Баха. Взгляд скользил по привычной домашней обстановке, не задерживаясь особо ни на холодильном отсеке, ни на пищевом конвертере, ни на ровных рядах чистых тарелок и кружек на сушилке, ни на распахнутой настежь двери в кладовку, откуда слышалось мерное пощелкивание, задававшее темп: заряжался потрепанный перигравитационный ранец. Его он успел-таки вытащить из-под руин грузовика, а вот винтовку пришлось покупать новую. Она зарядку брала бесшумно, чему Лир немало порадовался. Прошлую приходилось синхронизировать с ранцем, а то его чувство ритма морщилось и страдало. Но и стоила, с учетом доработок… Лучше не вспоминать, сколько. Хоть с броней повезло, старую он отдал мэрии на утилизацию, а в награду за жесткую посадку грузовика ему из-под полы выдали тяжелую экзоброню с крохотной добавкой – чипом «хамелеона». Про новинку маскировки наемник знал, но достать на черном рынке надеялся не раньше, чем через полгода, а тут свезло так свезло.

Лир на радостях поинтересовался было принципом работы чипа, ему было искренне любопытно, но когда высоколобый тощий шкет в халате младше него лет на пять начал пудрить ему сотрясенные извилины тем, что чип создает голографическое поле с разными оптическими осями, из-за чего возникает эффект плеохроизма, то есть преломления света по ним с приданием объекту разных оптических свойств… Сначала Лир зевнул, потому чуть не уснул, потом раздраженно махнул рукой, спросил, куда тыкать пальцем и как заряжать, если надо, убедился, что не надо, забрал броню, чип и благополучно сбежал, не забыв сказать коротенькое «Спасибо!» благодетелям. Он воспитанный.

На столе, под единый метроном пальца, Баха и ранца, танцевал вечерний солнечный луч, медленно подбираясь к незаслуженно забытой в сторонке кружке с кофе, Лировой руке и механическим часам на его запястье. Споткнулся Лир, как всегда, на двадцать пятом такте. «Хорошо темперированный клавир» он прилежно учил по прелюдии и фуге раз в полгода одиннадцать лет подряд, с тех пор как наставник посоветовал ему развивать не только левую извилину, но и правую. Сначала Лир плевался, но потом втянулся. Правда, начал с конца и теперь почти добрался до венца сборника – яркой, светлой и чарующей до-мажорной пары, на которую облизывался с самого начала, но оставил на сладкое, как привык откладывать самые вкусные кусочки на край тарелки – на конец трапезы. Смаковать и наслаждаться. А вот что будет, когда он освоит весь первый том ХТК, Лир никогда не задумывался. Впрочем, одно он знал наверняка – второй том он трогать точно не будет, тот ему категорически не по нраву.