Вопреки надеждам, стена щитов не распалась. Оправившись от первого шока арбалетчики начали отвечать. Тяжелые болты с легкость сбивали эльфов с рей, и в большинстве случаев краткий, но красочный полет оказывался для них последним. Стреляющие из жезлов зверолюды тоже получили несколько снарядов в оскаленные морды — хуманов было слишком много. Вскоре стальной дождь сломил первую линию обороны «Безжалостного Борея». Перевертыши и эльфы отошли от краев, чтобы поразить забирающихся на борт хуманов выдающимся гостеприимством.

Развернувшееся на корабле сражение напоминало детскую игру «царь горы». Большинство килдерцев сбивали стрелами, а оставшихся теснили перевертыши. Тем не менее люди отчаянно пытались зацепиться за палубу, по дюйму отвоевывая жизненное пространство. Людские крики, звериный рык, взрывы огненных шаров, звон мечей и постоянно трубящие с обеих сторон рога смешались в вечную симфонию идущей на смерть битвы.

Грей успел заметить, как другие корабли вспыхивали один за другим — израненные крохотные экипаже не могли оказать достойного сопротивления и умирали либо в огне, либо от рук хуманов. Помощи ждать было неоткуда.

Килдерцы пытались поджечь и крейсер, но Сефир не была бы собой, если бы не позаботилась о защите. Великий магистр лично пропитала каждый дюйм любимого детища специальной алхимической смесью. Легче было утопить флагман, чем сжечь его.

Грей держался позади, предоставив битву профессионалам. Перевертыши вырезали людей десятками, часто орудуя лапами вместо оружия. Когти разрывали кольчуги, как бумагу, оставляя страшные раны или ломая хребты. Покрасневшая палуба стала скользкой от крови, у наклоненного борта скапливались пока еще живые раненые и уже мертвые люди, изредка разбавляемые перевертышами или эльфами.

Пожалуй, будь на месте воинов Килдера ополчение любого другого вольного города, они бы давно убежали в ужасе, но Кот не терял зря времени. Люди не желали терять новообретенную свободу, яростно сражаясь за нее против аристократа-завоевателя в лице Грея. У лучников постепенно заканчивались стрелы, а корзины с колчанами остались у потерянного борта. Все больше эльфов вынимали из ножен мечи и присоединялись к перевертышам. Большинство зверолюдов действовали вместе, прикрывая друг друга, и вливание остроухих воинов явно пошло на пользу. Одиночки с двуручным оружием не могли как следует развернуться из опасения задеть своих.

Они вполне успешно отбивались, пока у эльфов окончательно не закончились стрелы. Этим воспользовались скопившиеся на носу арбалетчики, по одному убивая самых опасных перевертышей. Попытки прорваться к вражеским стрелкам приносили новые смерти, пусть зверолюды никогда не уходили в золотые чертоги Томана в одиночестве.

Раненых становилось все больше, а свободного пространства все меньше. Хуманское кольцо все сильнее сжималось вокруг капитанского мостика. Еще несколько минут, и килдерцы могли праздновать победу, оплаченную сотнями жизней.

Собственные телохранители не пускали Грея в бой и ему оставалось только безучастно наблюдать из-за щита за все новыми смертями. Лис сохранял относительное спокойствие, в конце концов у него еще оставался шанс на спасение в виде соколиной сущности, пусть он и слабо представлял, каково будет лететь без сил.

Постепенно все больше его охранников спускались по лестнице, чтобы закрыть бреши в защите, пока он не остался наедине с Дараком и бессознательной Сефир. Человек с растущим отчаянием бросал на эльфа полные мольбы взгляды. Несмотря на трясущиеся поджилки, он не пытался спастись, готовясь ударить по первому поднявшемуся по ступеням килдерцу.

«Оно не может закончиться так» — Грей впал в оцепенение, эмоции покинули его, оставив холодное равнодушие и спокойствие. Он опустил голову, глядя на разворачивающуюся на палубе резню с нового ракурса. Вместо эльфов, перевертышей и людей он видел ярко сияющие огоньки, охваченные разноцветными эмоциями, в основном алым гневом, темно-синим страхом и сверкающей золотой верой.

Ближайший светляк сам прыгнул в ладонь лиса. Грей слегка надавил двумя пальцами и в сердце крикуна-щитоносца будто вонзилась игла. Не в силах сделать вдох, он медленно упал на колени, уставившись в пустоту невидимыми глазами. Лис мгновенно осознал всю доставшуюся ему власть — он держал в ладони человеческую душу, и мог сделать с ней все, что угодно.

Тьма внутри вкрадчиво зашептала, предлагая поглотить столь вкусное угощение и вернуть часть сил, чтобы указать зарвавшейся черни на ее место. А затем поглотить еще несколько душ, для устрашения, чтобы подобная дерзость больше никогда не повторялась… К тому же они так вкусны…

Лис неосознанно свел пальцы еще ближе, тепло чужой души приятно ласкало ладонь.

«Но ведь я… не такой?» — неуверенно проговорил голос на краю сознания. — «Такой долгий путь, столько смертей, чтобы не дать тьме захлестнуть Ласэаран, чтобы… Самому стать одним из них?»