Сестра вообще как-то поменялась. Не то, чтобы прям остепенилась, но бесшабашности в ней заметно поубавилось. А всё знаете почему? Моя сестрёнка беременна. Да, да, пилюли из запасов земной аптечки она уже слопала, а местные противозачаточные изобретения на ней не сработали.

Похоже, обещанного повторного торжества – пышного дубля их бракосочетания не будет. Младшая сама решительно махнула на эту тему рукой, заявив, что ничего лучше того, что уже состоялось всё равно не получится. И вообще, она и все мы теперь в ожидании куда более значимого события – появления на свет маленького карапуза – папиной гордости, маминой радости и общего семейного счастья.

В наших деревнях всё идёт на лад. Лето закончилось, незаметно пролетела осень, природа уходит на отдых в мягкую, безморозную зиму. (Так, по крайней мере, Крайтон обещал.) Не знаю, как наш народ пережил всю эту жаркую трудовую пору, но они справились. И с урожайным бумом, и с нашими стройками.

Людям дали возможность улучшить свою жизнь, и они ею воспользовались. Пахали день и ночь, не жалея сил. А в выходные вся деревня выходила восстанавливать церковь. Скоро и там ремонт подойдёт к концу, и местные примутся за обустройство деревенского рынка, других общественных построек и улиц.

Притом, даже платы дополнительной никто не ждёт и не требует.

– Для себя ведь, матушка, ладим. – как-то пояснила мне Винефреда.

В общем, признаюсь, имелось у нас одно смутное опасение… Ну что крестьяне, в связи с внедрёнными послаблениями режима распробует вкус вольницы и попытаются, условно говоря, «присесть на шею» своим демократичным баронам. Но оно не оправдалось. Даже близко. По крайней мере, пока.

Благодарность деревенских не имеет границ. Теперь пройтись по деревне стало одно удовольствие. Нет, конечно, за такой короткий срок внешний облик селения не слишком изменился. Но это ничего. Впереди несколько относительно спокойных месяцев, свободных от земледелия – будет время взяться за поправку дворов.

Главное, в глазах людей исчез страх, а их лица научились улыбаться. И, не поверите, никто их не просил, но крестьяне по собственной инициативе взяли привычку тащить к нам в дом всё, что почитают самым лучшим. Всякие вкуснятины со своих хозяйств. Ну там маслице, сметанку, хлеб, разносолы, копчёные мясные деликатесы. И напрочь отказываются брать за свои гостинцы деньги.

У нас и так всего хватает, признаться, не знаем, куда такое изобилие девать. Но отказ настолько расстраивает крестьян, что приходится принимать. Не думаю, что у дарителей появились какие-то значительные излишки, просто таким нехитрым, понятным образом они выражают своё отношение к нам. В итоге, чтобы не пропасть добру, мы просто вынуждены трескать так, как они работают - буквально не расслабляя челюстей. Нет, надо с этим что-то решать. Так ведь и фигуру испортить недолго.

Ой, а что будет, когда Лилькино интересное положение станет визуально заметным, боюсь подумать. Как пить дать, начнут приданное малышу мешками нести. Мы все молчим, как пленные партизаны, но вездесущая сестрина горничная… У нашей пронырливой Лоны на сенсации нюх же, как у собаки. Сильно подозреваю, что секрет младшей баронессы недолго будет оставаться тайной.

И всё бы было идеально, если бы не личная драконица Сиены. Герцогиня приняла приглашение остаться у нас до самой свадьбы, и теперь достопочтенная Адель таскалается за всеми хвостиком и всюду суёт свой нос. Я даже, грешным делом, подумываю, а не начать ли капать ей в питьё какое-нибудь безобидное снотворное. А то, признаться, порядком утомила эта старая сушёная дева фыркать на наши нововведения. Всё-то ей кажется странным и подозрительным.

Что же касается её подопечной, то герцогиня напротив с большим интересом и одобрением вникает в особенности быта, который мы себе устроили. Выбранная стратегия оказалась эффективной, и она всерьёз подумывает по возвращении домой переломать там вс к чёртовой бабушке, да и устроить по-новому.

А что, ума и силы характера моей будущей родственнице не занимать. А так хоть появится заделье и ощущение того, что тот замок и то хозяйство больше не мучителя Сиены, а её собственное. И придёт в сердце мир. А там, глядишь, и на мужиков волчицей смотреть перестанет. Не все же вокруг сволочи, есть и такие, как мой герцог и Серёга.

Вот! Серёга. Напарник сам грезит и всех насмерть замучил своей идеей с мастерской. Никак не хватает времени, чтобы всерьёз заняться эти делом. Надо признаться, кроме творческого энтузиазма, парня сильно подгоняет будущее отцовство на фоне тающих финансов.

Потратились мы, конечно, масштабно. Не то, чтобы совсем критично, но Олив, как главный, просвещённый во всех делах семейный казначей, пребывает в непроходящем шоке. Ногу его подлечили, приодели, откормили, теперь он стал вполне себе презентабельным мужчиной. Однако, в результате нашего, как это… транжирства в управляющем резко обострилась скряжитость.

Сергей постоянно жалобится, что нынче Олив, в стремлении сохранить семейную финансовую подушку в как можно более пухлом состоянии, стал биться за каждую монетку, как за родную. А идеи с разработкой новых деловых направлений кажутся ему едва ли не завиральными.

Напарник же в ответ отбивается аргументом, что деньги, если они лежат мёртвым грузом в сундуках, а не работают сами на себя, просто бесполезные железки.

В общем, весело у них там всё. Но это они уж сами пускай разбираются. Лично я в напарника верю. Он не только свою задумку с новыми замковыми технологиями освоит, но и кучу всего другого интересного сочинит и внедрит. А Олив проследит, чтобы в бытовых делах баронство всё оставалось в орядке.