— Прочитала, как щенка, — недовольно буркнула Роза, выбрасывая огрызок.

— Была одна ошибка — она говорила, что герцог будет драться лицом к лицу. — Эмбер повела плечами. — Признаться, я не ожидала тех прыжков по реям, иначе приготовила бы другое заклинание.

— Да, дыхание дракона пробило бы любую защиту. Отличный был план, мы чуть друг друга не поубивали. — Грей хищно оскалился. — А в итоге нас с Глоу просто ограбили.

— Погодите-ка! — воскликнула Сильвер, резко опустив чашу с вином. — Так все устроила та эльфийка с жезлом?!

— Все сходится. Она накачала подмастерьев силой и использовала их как ходячие бомбы. — Грей повернулся к Патрэлю. — Освободи госпожу Эмбер. Уверен, она больше не будет пытаться меня убить. И Риманте, сядь уже, наконец, я на тебя не сержусь. Нас всех обманули.

— Да, ваша светлость. — Весь вид старого воина выражал сомнение, но он не осмелился спорить с герцогом. Синеволосая эльфийка с благодарностью поклонилась и пересела в мягкое кресло, предназначенное для правителя графства Глоу.

— Ты правда написал приказ о помиловании моего брата?

— Да, правда, на нем не стоит печати. — Грей с сожалением развел руками. — Окончательное решение было бы принято после откровенного разговора. Увы, он не состоялся.

— Но… почему? Он ведь признался в мятеже и заслуживал кары. — Эмбер смутилась, покраснев до кончиков ушей. — Я надеялась на выкуп и изгнание, поэтому отправила предложение о двадцати тысяч золотых и сидела в Винтарэле тише мыши, чтобы не провоцировать.

— Да, мы получили его, когда Грей уже отбыл на север. — Инес смущенно отвернулась. — Прости, забыла рассказать. Из-за побега Козиуса я сочла его отвлекающим маневром, способом обеления.

— Мы живем в очень сложное время, и последнее, что нам сейчас нужно, так это междоусобица. — Грей помрачнел, вспомнив недавнее путешествие. — Ты слышала про темные орды на севере?

— Краем уха, обычные байки недалеких простаков. — Эльфийка поблагодарила Амели, принимая у нее чашу с вином.

— К сожалению, это не байки. Угроза реальна. Сейчас их там тысячи, когда они закончат с Элькесдаленом, на нас обрушится несметная орда. Герцогство должно встретить угрозу единым фронтом. Любая междоусобица нас попросту уничтожит.

— В это сложно поверить… — Сжимающие чашу пальцы Эмбер побелели от напряжения. — Но если это правда… Что ж, Глоу никогда не бежали от сражений. Соседство с Астарумом и Сильвумом обязывает. Драконы, лесные духи, добавим к списку темных чудовищ из сказок.

— Хороший настрой. — Грей приободрился, Эмбер не вызывала желания придушить ее после первых минут разговора и держалась с аристократическим достоинством, вести с ней дела было куда проще. — В отсутствие брата всем в графстве управляешь ты?

— Неофициально. Ритуал прошел спокойно, корона его признала, регент не назначался. — Она передернула плечами. — Все и так меня слушаются.

— А как он вообще оказался графом? — Голос Инес заледенел при упоминании Козиуса. — Ты ведь старше.

— Смерть дяди застала меня в Южном Эретине. Когда я вернулась, братец уже провел ритуал. Сказал, раз я состою в гильдии огня, не могу претендовать на трон. — Эмбер помахала запачканным рукавом алой мантии. — Я решила, что корона не стоит семьи, а выкуп здорово бы ударил по казне.

— Очень благородно. — Инес насмешливо усмехнулась. — Гильдия воздуха отпустила Грея всего за пару сотен монет.

— Так у него и звание было куда меньше, — вернула колкость Эмбер. — Мастер первого ранга куда ценнее вчерашнего подмастерья!

«Лучше бы у вас не нашлось этих денег», — мрачно подумала Роза, подливая себе еще вина.

Грей подавил тяжелый вздох — того и гляди, прилипнет к нему нелицеприятное прозвище. Эмбер могла быть замешана во всех произошедших событиях и действовать на пару с эльфийкой-ренегатом, но чутье подсказывало лису, что она не лжет. Во время боя она искренне хотела его убить. Слишком сложная комбинация, чтобы прийти к власти.

— Я принял решение касательно Глоу. — Немногочисленные звуки стихли, все уставились на лиса. Во взгляде Розы читались поддержка и сочувствие, Риманте и Сильвер выражали интерес, а вот Инес и Эмбер смотрели на него со страхом. Патрэль единственный сохранял на себе равнодушное выражение, не позволяющее понять его эмоции. — Он открыто признал себя виновным в мятеже, сбежал из заточения до суда и сейчас скрывается. Я не могу закрыть на это глаза, несмотря на тяжесть ситуации на наших внешних границах. Есть возражения?