— Это ее дом, Кейн… вроде того.

— Мне плевать. Я слишком много работал для того, чтобы попасть сюда, чтобы все испортить.

Кайл подтаскивает стул и садится рядом со мной.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет, — честно отвечаю я. — Все чертовски болит. — Хотя я не говорю ему, что самая сильная боль у меня в груди, и не думаю, что какое-либо количество лекарств поможет с этим.

— Тебе удалось избежать сотрясения мозга или каких-либо переломов костей, но тебя сильно помяло. Тебя ввели в искусственную кому на сутки.

— Ты был здесь все это время?

— Да, и Летти тоже.

— Не надо, — бормочу я. Просто слышать ее имя прямо сейчас — это уже слишком. — Думаю, это объясняет, почему ты выглядишь так дерьмово.

— Видел бы ты себя, брат. — Он закатывает глаза, откидывается на спинку стула и кладет ноги на край моей кровати. — Ну, давай. Я хочу знать о колледже, учитывая, что ты пробыл там почти две недели, и у меня не было ничего, кроме нескольких дерьмовых разговоров с тобой.

— Не притворяйся, что ты не был слишком занят с Харли, чтобы поговорить со мной.

Его щеки немного краснеют, и на губах играет улыбка.

Как бы я ни был счастлив, маленькая часть меня умирает внутри. Я всегда буду связан с Летти, нравится мне это или нет. Что-то подсказывает мне, что мой младший брат не собирается отпускать ее младшую сестру в ближайшее время.

— Переезд в Роузвуд был лучшим, что могло случиться со мной, — признается он.

— Забавно, видел бы ты свое лицо в тот день, когда я забрал тебя из колонии и сбросил на тебя бомбу. Я думал, ты сразу вернешься в тюрьму за убийство.

— Эй, я верил в тебя.

— Серьезно? — Я поднимаю бровь, глядя на него.

— Ну, теперь верю. Я просто хочу, чтобы тебе не пришлось откладывать свою жизнь ради меня.

— Дело сделано, — говорю я, хотя ложь кажется горькой на языке. — Мы все там, где должны быть. — Мои слова замедляются, когда мое измождение снова берет верх. — Мне нужно… — Я проваливаюсь в забытье, даже не закончив предложение.

Хотя в ту секунду, когда в моем сознании появляется образ Летти с ребенком на руках, я жалею, что не мог бороться с этим дольше.

— Ты уверен, что не хочешь вернуться домой? — спрашивает Кайл, медленно идя рядом со мной к дому Харрисов.

— Я в порядке. — Это ложь. Каждый гребаный дюйм моего тела болит, но я не собираюсь бежать обратно в Роузвуд. Мое место здесь. К тому же, черт возьми, мысль о том, чтобы сидеть в машине, пока он везет нас обратно в Роузвуд, заставляет меня плакать. Путешествие из больницы сюда было достаточно скверным.

— У меня твоя сумка, — раздается мягкий голос позади нас.

Я вздрагиваю, зная, что в ту секунду, когда посмотрю на владелицу, это снова будет похоже на удар битой в грудь. Глаза Харли так похожи на те, в которые я больше никогда не хочу смотреть, что мне больно.

— Спасибо, Котенок. Я возьму ее.

— Хорошо, я принесу воды, чтобы он мог принять свои лекарства.

— Он здесь и более чем способен позаботиться о себе, — огрызаюсь я.

— Мы знаем, брат. Просто позволь нам помочь, хорошо?

— Неважно, — бормочу я, обхватывая рукой перила и используя их, чтобы тащить свое тело вверх по лестнице.

Какого черта моя комната на втором этаже?

Кайл колеблется позади меня, я чувствую его потребность помочь, но, к счастью, он отстраняется и позволяет мне самому справиться с этим.

К тому времени как протискиваюсь в свою спальню, я чувствую себя так, словно пробежал марафон. Падаю на кровать и хочу, чтобы боль, пронзающая мое тело, утихла.

Матрас проваливается в изножье кровати, и я приподнимаюсь на подушках, чтобы посмотреть на брата.

— Тебе нужно с ней поговорить.

— Ты опять за старое?

— Да. Харли волнуется.

— Это не моя проблема, брат. Извини.

— Это хрень собачья, и ты это знаешь. Она просидела там всю гребаную ночь, ожидая, когда ты проснешься. Ты не видел, как она была напугана.

— Мне все равно. Она не имеет права беспокоиться обо мне.

Он стонет, встает с кровати и шагает по моей комнате.

— Ты чертовски невероятен, — бормочет он.

— Наши пути больше не должны были пересекаться.

— Так что, теперь все в порядке?