Альвэйр верил, что Ольмильяр достаточно справедлив, чтобы оправдать меня, если он полностью уверится в невиновности. Я же в этом сомневалась. Кем он был больше — справедливым правителем или правителем, всегда добивающимся своей цели? Чаша весов могла качнуться в любую сторону.

Я встретилась глазами с Килтис, сидящей недалеко от места судьи. Торжество, которое девушка не в силах была скрыть, погасло, стоило ей разглядеть плащ, укрывающий мои плечи. Прекрасное лицо исказилось болью и гневом, она даже привстала со своего места, не сумев справиться с порывом.

По лицу её я видела — она уже знала, что я менталист. И в этот миг успокаивала себя тем, что дар лорда — лишь ошибка. Нелепость, порождённая ментальной магией. Не мог Альвэйр по доброй воле быть расположен ко мне.

Мои губы изогнулись в торжествующей усмешке. Я слышала шелест шёпота, прокатившегося по рядам собравшихся — похоже дар Альвэйра узнала не только принцесса. И теперь эльфы пребывали в смятении. Плащ — это символ защиты и покровительства. Лорд Дома вереска отдал мне своё одеяние, знакомое многим, чтобы все присутствующие знали — я под его защитой. И он не страшится говорить об этом вслух.

Потому сейчас в воздухе витало невиданное напряжение, хотя до основного действа было ещё далеко…

Харуан из Дома гроз оказался лишь отдалённо похож на Гарэна. Его рыжевато-каштановые волосы оказались острижены неожиданно коротко для эльфа, подбородок рассекал некрасивый рубец, заставивший линию рта исказиться, и теперь левый уголок губ Харуана был недовольно опущен.

Орехово-карие глаза лорда отразили тысячелетия жизни — несомненно, этот эльф был одним из самых древних, встреченных мной. Столь же древний, как и Кэлеан, а, может быть, и старше. Я ощущала, что тело лорда окружала непроницаемая защита, не пропускавшая наружу ни единой эмоции — такую мог создать лишь менталист.

Не иначе маг Ольмильяра постарался.

Взгляд мой наткнулся на белоснежный силуэт Кэлеана. Он казался ослепительно-ярким на фоне серых скал и более пёстрой одежды других эльфов. Я взглянула ему в глаза и не узнала их. Прежний понимающий, заботливый и спокойный эльф исчез.

Он был… остёр. Словно клинок, готовый к бою. Глаза его предвкушали сражение, но в них не было легкомысленного опьянения битвой. Кэлеан знал, что на кону стоит слишком многое.

Среди эльфов было ещё много моих знакомых. И хотя все собравшиеся, кроме, пожалуй, Харуана, Кэлеана и Килтис, едва ли знали, в чём меня обвиняли, к своему удивлению в глазах многих я заметила поддержку.

Это были преимущественно эльфы из числа тех, кто ездил со мной на встречу с людьми, члены Дома вереска и куда более нежданные союзники, вроде… Гарэна.

Рыжеволосый лорд усмехнулся, глядя на меня, но в глазах его плескалось сочувствие. И почему-то я знала, что оно предназначалось лично мне.

Вот только едва ли лорд Дома гроз упустит возможность нанести удар Альвэйру. Когда дело касается политических игр, личные симпатии не имеют значения.

До начала процесса мне позволили присесть на скамью и наблюдать за тем, как четверо магов устанавливают на площадке волшебные артефакты, призванные блокировать магическую энергию.

Явная демонстрация.

Не было смысла делать всё это на глазах у озадаченных эльфов-слушателей, пока не подозревавших о природе моего обвинения. Но королю хотелось подогреть их интерес. Заставить гадать о том, что происходит. Для Ольмильяра суд был лишь хорошо поставленным представлением, в котором он собирался торжествовать.

Это понимали все до единого. Обычно, если маг был настолько опасен, что силу его нужно было запечатать на время суда, это делали заранее. А тут выходило, что король не очень-то верил в мою опасность. Но вёл себя так, будто всё было наоборот — и я опаснейший из всех магов.

Ольмильяр появился на площадке, когда счёл, что достаточно выждал.

На секунду мне показалось, что серый осенний день стал светлее и солнечнее. Золотые волосы потоками ниспадали на плащ, отороченный белоснежным мехом. Белизна и серебро — все цвета сегодняшнего наряда намекали присутствующим с одной стороны на королевское происхождение мужчины. С другой — на его чистые помыслы и верность своему народу.

Представление началось.

Меня кольнуло беспокойство — Альвэйра всё ещё не было. Если он не успеет ко времени выбора защитников, то не сможет выступать от моего имени. Нельзя было назвать того, кто не присутствует в зале.

Но волноваться об этом не было времени. Лорд Харуан поднялся со своего места и дал знак сопроводить меня к небольшой платформе, на которой во время слушаний стояли обвиняемые.

Стоило мне шагнуть в зону подавления магии, как мой щит рухнул. К счастью, и способность воспринимать чужие чувства исчезла, а потому мне не грозило сойти с ума от роящихся вокруг эмоций.