— На время, — мрачно сказал Клинтан. — На время.

— Быть может лишь на некоторое время, но если Корисанд падёт, особенно после того, как Чизхольм и Изумруд добровольно присоединились к Черис, и после того, как Кайлеб сжёг Фирейд дотла и повесил шестнадцать инквизиторов с очевидной полной безнаказанностью, и после того, как мы объявим, что должны начать строить ещё один новый флот с нуля, это не очень поможет моральному духу. А если Гектор сделает то же самое, что сделал Нарман, будет ещё хуже.

— Нет, это будет нехорошо, — сказал Клинтан гораздо спокойнее, чем ожидал Трайнейр. — С другой стороны, если это должно случиться, то это случится. Паникёрство по этому поводу раньше времени ничего не даст. Кроме того, ты можешь быть удивлён. — Он неприятно улыбнулся. — Я работаю над небольшим запасным планом. Который, как я думаю, превратит Гектора в ценный актив, даже если Корисанд добровольно сдастся Черис.

— Запасной план? Что ещё за запасной план?

— А! — Клинтан укоризненно погрозил ему указательным пальцем. — Я же сказал тебе, что всё ещё работаю над ним. Он ещё не такой, какой бы я уже назвал действительно законченным, и даже если бы и был, все любят свои маленькие сюрпризы. Я думаю, что ты будешь впечатлён, но я пока не совсем готов поделиться этим.

Трайнейр хмуро поглядел на него, но Клинтан только усмехнулся и снова потянулся за бутылкой вина.

* * *

Тем же вечером, значительно позже, Клинтан вошёл в свои собственные покои с приятным ощущением теплоты.

Из всей «Группы Четырёх» только винный погреб Трайнейра по-настоящему соответствовал винному погребу Клинтана, а Великий Инквизитор всегда получал больше удовольствия от распития чужих вин и виски, чем от разделения с кем-то своих собственных. Кроме того, попытки Трайнейра уговорить его поделиться своими планами по смягчению последствий возможного поражения Гектора чрезвычайно позабавили его, особенно после того, как он был вынужден унижаться из-за Фирейда. И поэтому, возвращаясь домой, он пребывал в приподнятом настроении.

— Добрый вечер, Ваша Светлость, — сказал его камердинер, кланяясь.

— Добрый, — ответил Клинтан.

— Простите, Ваша Светлость, но к вам посетитель, — продолжил камердинер.

— Посетитель? В такой час? — Клинтан нахмурился, а камердинер поморщился.

— Я указал на поздний час, Ваша Светлость, и спросил, не может ли он вернуться в более подходящее время. Однако он сообщил мне, что ему очень важно поговорить с вами. На самом деле, он казался очень настойчивым.

— И кто же этот посетитель?

— Это архиепископ Никлас, Ваша Светлость.

Глаза Клинтана сузились. Никлас Стантин был архиепископом Хэнки, в Деснерийской Империи, но он едва ли был одним из близких друзей Клинтана. На самом деле, Великий Инквизитор никогда не был слишком высокого мнения о базовом интеллекте этого человека. Кроме того, Стантин был одним из тех, кто поддерживал Сэмила Уилсинна в борьбе между Уилсинном и Клинтаном за пост Великого Инквизитора. Голосовать, конечно, разрешалось только викариям, но предвыборная кампания была энергичной, и Стантину пришлось немало побегать для Уилсинна. Это была одна из причин, по которой он всё ещё оставался простым архиепископом, а не был возведён в сан викария, несмотря на своё происхождение из хорошей семьи и выслугу лет.

— Он сказал, чем это так важно?

— Боюсь, что нет, Ваша Светлость. Его Преосвященство сообщил мне, что это дело только для ваших ушей.

— В самом деле? — Клинтан на мгновение нахмурился, потом пожал плечами. — Полагаю, он ждёт в библиотеке?

— Да, Ваша Светлость.

— Очень хорошо. Если то, что он хочет сказать, так важно, думаю, мне лучше его выслушать. И если это только для моих ушей, я полагаю, тебе лучше оставить нас наедине. Если ты мне понадобишься, я позвоню.

— Конечно, Ваша Светлость.

Камердинер исчез с хорошо натренированным проворством, а Клинтан направился в библиотеку. Стантин сидел в кресле, глядя в снежную ночь, и лицо Клинтана разгладилось, превратившись в маску бесстрастия, когда он увидел напряжённые плечи архиепископа и заметил, как тот нервно барабанит пальцами.

Стантин вздрогнув, отвернулся от окна и резко замер, увидев Клинтана.

— Ваше Высокопреосвященство, — сказал Клинтан, войдя в библиотеку и протягивая своё кольцо. — Что привело вас сюда в столь поздний час?

— Прошу прощения за то, что побеспокоил вас так поздно вечером, Ваша Светлость, — сказал Стантин, выпрямляясь после поцелуя протянутого кольца. — Я понимаю, что это крайне необычно, но у меня возникла большую потребность поговорить с вами. Лично.

Голос деснерийца мог бы показаться спокойным для чьих-то других ушей, но уши Клинтана были ушами Великого Инквизитора. Люди часто старались говорить спокойно, когда разговаривали с ним — особенно, когда на самом деле они чувствовали что-то совсем другое. И это, как он решил, был один из таких случаев.