Дата постоял некоторое время молча, потом разжег трубку, затянулся:

— Ну, ладно, будь по-твоему, — и пошел прочь от кормы.

— А ты что делаешь на палубе? — обратился Дата к машинисту. — Почему двигатель не работает?

— Ветер попутный. И потом... кто знает, сейчас много всякого народа в море — и хорошего и плохого. Не лучше ли идти без шума? — нахмурившись, ответил за машиниста Антон.

— А чего нам бояться? Сейчас же включить мотор! — отдал команду шкипер, и фигура машиниста исчезла в темноте. Вскоре двигатель заработал, шхуна прибавила ходу.

Дата снова раскурил потухшую трубку и продолжил обход. У мачты лежал плотно набитый мешок.

— Это что еще такое? — спросил он у одного из матросов.

— Цемент, — коротко ответил тот.

— Может, я и цемент приказал погрузить на шхуну, а? — неуверенно спросил Дата.

— Вы сами притащили этот мешок, — сказал матрос, пряча улыбку.

— На кой черт нужен мне цемент на судне, — пробормотал про себя Дата и повысил голос: — Сколько раз говорил вам: когда я пьян, не слушать меня.

— Скажешь тоже. У нас бока не чешутся! — бросил один из матросов, отойдя в сторону.

— Ври, да знай меру! На своих матросов я никогда не поднимал руку.

— Верно, шкипер! Но силу твоих кулаков мы все-таки хорошо знаем, — ответил рулевой и взял курс на маяк.

Дата усмехнулся и, направившись к дверям своей каюты, окликнул пассажиров:

— Эй, вы, а ну, валяйте ко мне по одному!

Дата прилег на застеленную койку, не выпуская трубки из рук. На стене тускло мерцал жестяной фонарь, на столике вперемежку валялись куски черствого хлеба, увядшие стрелки зеленого лука и пустые коробки из-под консервов. Над койкой висел круглый компас, позвякивала медная кружка, повторяя все наклоны шхуны. На полу перекатывался пустой кувшин. В углу стояла деревянная табуретка.

В дверном проеме качнулась тень человека. В каюту вошел смуглый мужчина лет сорока, в палевых брюках и в сапогах с высокими голенищами. Хотя волосы его растрепались на ветру, все же угадывалась модная стрижка.

Дата внимательно оглядел вошедшего и после недолгого молчания сказал:

— Да, сразу видно, что вы за птица! Вы офицер, кавалерист, не так ли? — шкипер засмеялся и сел на койку.

— А откуда вы знаете? — растерялся незнакомец.

— Ха! Не трудно догадаться! Видно птицу по полету! — Дата скинул куртку и резко спросил: — Говори, как попал на шхуну?

— Я поднялся на борт, выполняя свои служебные обязанности, а вы, как разбойники, схватили меня. Вот я и стал вашим пленником.

Дата удивленно посмотрел на незнакомца:

— Схватили? Ничего не понимаю.

— Да вы шутите, шкипер, что ли?

— Нисколько не шучу. Объясните, в чем дело, наконец! — рявкнул Дата. Незнакомец молчал, в недоумении глядя на шкипера. Тот еще раз оглядел его с ног до головы, и взгляд его несколько смягчился.

— В Туапсе я выпил чуть ли не ведро водки. Не помню даже, как мы вышли из порта, — проговорил он смущенно и открыто посмотрел в глаза офицеру. — Расскажите толком, что случилось.

Незнакомец почувствовал облегчение, откровенность шкипера подбодрила его.

— В Туапсе я поднялся на ваш катер для исполнения служебных обязанностей...

— А кто вы такой? О каких служебных обязанностях идет речь? — перебил его шкипер.

Незнакомец помедлил немного, словно собираясь с духом, потом тихо ответил:

— Вы не ошиблись, я действительно офицер, капитан разведки в войсках генерала Алексеева, меня зовут Георгий Васильевич Тория.

— Генерала Алексеева? — Дата бросил быстрый взгляд на Тория и нахмурил брови.

— Да, Алексеева. У нас, офицеров, находившихся в России, другого выхода не было. Не отдавать же головы на отсечение большевикам?

— Понятно. Так что за дело было у вас на моей шхуне? — резко спросил шкипер и встал.

— Я расскажу, если вы будете слушать меня.

— Я слушаю. Только имей в виду, я ненавижу Алексеева и всех белых генералов. И сообрази сам, что я могу думать о его разведчике. Но раз ты хочешь рассказать, рассказывай начистоту, не хитри, а то как бы я не выбросил тебя в море. — Дата приоткрыл дверь, и в каюту ворвалась приятная прохлада. Попутный ветер надувал парус. На небосклоне, усыпанном мириадами звезд, ярко вырисовывался Млечный Путь.

Раздраженный нелепой, как ему казалось, угрозой шкипера, Тория потер свой подбородок и усмехнулся:

— Не такой уж я слабонервный, шкипер, чтобы у меня от твоих угроз отнялся язык. Если хочешь, сядь и выслушай меня, — твердо сказал Тория.

Дата удивленно обернулся и сверху вниз посмотрел на собеседника.

— Что же, капитан, люблю смелых людей. Ну, начинай.

Георгий Тория обвел глазами комнату и, заметив табуретку, пнул ее ногой, придвигая к Дата.