– Вот это подход, - усмехнулся он. И вот опять – улыбка. Та самая, к которой я когда-то привыкла. Та самая, которая никогда не принадлежала мне.

– Говори быстрей, холодно.

– Вот и я о чем. Пошли, зайдем. Посмотришь на доки.

Тим не ждал моего ответа. Кажется, он знал, я пойду, итак. Хотя если честно, переступать порог его дома не особо хотелось. Это как добровольно лезть в яму с капканом. Глупость несусветная. Но я в очередной раз соглашаюсь на подобную глупость.

21.2

Авдеев скинул куртку, и мне снова показалось, что что-то не так с ним. Не могу объяснить, это на интуитивном уровне. Он прошел на кухню, включил чайник. Я тоже освободилась от верхней одежды, и проследовала следом. Уселась на стул, скромно скрестив ноги.

– Чай или покрепче? – спросил Тим, повернувшись ко мне лицом. Нагло скользнул по своим глубоким, холодным взглядом.

– Чай. О чем вы говорили с этими мужиками?

– А тебе все надо знать, - он уселся напротив, облокотившись о стенку. Однако, несмотря на расстояние, не сводил с меня глаз. Я прикусила губу, стараясь не выдать волнения. Вроде нам нечего скрывать друг от друга – великая тайна раскрыта. Но как-то сложно. Словно в воздухе повис сплошной туман, среди которого не видно искренности.

– Мои проблемы – это только мои проблемы. Поэтому давай без этой самодеятельности. О чем вы говорили?

– Договорились встретиться послезавтра с бигбоссом.

– Что?

– Переживаешь за меня, любимая? – я пропустила мимо ушей все в этой реплике, включая слово, от которого могли бы воспарить надежды, радуга и закончится дождь.

– Ты спятил? Какого черта, Тимур? Нет! Я против!

– Поздно. Так, за ноутом схожу. Налей чай.

– Послушай! Эй! Это не игрушки! Тимур! Да! – я поднялась, топнула ногой, сжимая руки в кулаках. Этот парень сведет с ума любого, но меня в первую очередь.

– Не буянь, ненормальная, - донеслось из комнаты. Чайник щелкнул, но мне было не до чая. Вообще не до чего. Поэтому я без всякой скромности скользнула к нему в спальню, ту самую, где каждая вещь пропиталась Тимуром. Все здесь резало, ранило под самый корень.

– Не смей, просто не смей этого делать! Ты в себе вообще?

– А я думал, ты обрадуешься, - проклятая усмешка коснулась его губ, и мне безумно захотелось врезать Авдееву.

– Там опасно, ты понимаешь или нет?

– Жизнь вообще очень опасная шутка. Например, можно утонуть в собственном болоте. Ты когда-нибудь думала об этом?

Тимур уселся на диван-книжку, который, кажется, постоянно разложен. Открыл ноут, что-то поклацал, а затем жестом показал мне, чтобы подошла и посмотрела видимо содержимое. Я фыркнула, однако села рядом. На языке крутилось тысяча ругательств. Только вот знала, что ничего не поможет. Вряд ли Авдеев послушает меня. Он же упертый. Никто и ничто ему не указ. Даже небо.

– Смотри.

– Что это? – не сразу поняла, разглядывая текст вордовского файла.

– Договора. Сноска форс-мажора особенно интересная. Короче, по сути, они кинули всех, кого выпроводили. Люди думают, когда дом сдадут, они вернутся. Но этого не будет. И дело даже не в дате сдаче, а в этой сноске. Ее бы не вписали.

– Выходит, в случае несвоевременной сдачи проекта, людей не переселят? А как же они это подписали? – удивилась я.

– Нагнули, может или не читали. Не знаю. Но это фигня, вот что интересно.

Тимур кликнул по папке и открыл новый документ.

– Смотри, это договор с инвестором. Вот кто бигбосс. Девяносто процентов капитала от данного товарища. Не будет кэша – не будет стройки.

– А как эти две вещи связаны? – искренне не поняла я, переводя взгляд с компьютера на Тима. Меня вдруг пронзила дикая мысль – насколько близко мы сидим. Чертовски! Безумно близко. Его плечо едва не касается моего, наши ноги в сантиметре друг от друга. Я невольно прикусила губу, потому что смущение накатило. Глупое, девичье, нежное, как пушистое облако. Давно такого не было со мной.

Взгляд Тимура скользнул к моим губам. Я заметила. И снова смутилась. Ведь когда-то он говорил, как заводится от подобного. Подшучивал даже про фетиш и прочую ерунду.

– Что-то не так? – почти шепотом спросила.

– Да нет, - выдохнул Авдеев, спустя, наверное, вечность. – Чайник закипел. Изучай, я пойду, налью кипятка.

Может ли один человек убить другого? Нет, не из пушки или стальными кулаками. Я про убийство души и прочей ванильной ерунды. Раньше мне казалось – невозможно. Бред же. Но сейчас я ощущаю всеми клетками тела – меня убивают. Маша убивает.

Когда она сказала, про Геву, не сразу заострил внимание на важном ключе в этой фразе. Просто понял, моя ненормальная знает о причинах нашего знакомства. Хотя какие уж тут причины? Я никогда не планировал с ней знакомиться, спасать, ночевать на крыше, хамить ее мачехе, заниматься любовь в развалюхе, которую бабки загородом называют «дом». Ничего не планировал.

Однако так случилось. Мы познакомились. Ненависть переросла в любовь. Желание сбежать вылилось в желание никогда не отпускать.