Это так странно: видеть Никиту ночью рядом. Первый раз он пришел сам, первый раз спит со мной, первый раз вижу его таким беззащитным.

Я вновь отворачиваюсь, подкладывая под щеку ладонь. Ник не позволяет ни секунду вырваться, чем дальше двигаюсь, тем больше он придвигается. Мне ничего не остается, кроме как закрыть глаза, принять его и перестать крутить в голове плохие мысли. Новиков бы мог перенести меня в спальню и уйти, но если остался, если спит здесь, значит, между нами, не очередная интрижка. Такие люди как он не меняются за один день.

С улыбкой на губах, я все же засыпаю. А когда просыпаюсь, ощущаю тяжесть в мышцах. Не так уж и удобно спать в обнимку, хотя очень приятно. Из окна комнату освещает дневной свет, позволяя заметить маленькие снежинки, которые парят на улице. Они медленно оседают на голые ветви деревьев, на крыши и подоконники. Зима подкралась незаметно.

Откидываю одеяло, пытаюсь подняться. И у меня даже почти получается, в глубоком сне хватка у Новикова не такая сильная. Однако не тут-то было. Никита видимо успел проснуться, потому что его ладонь моментально возвращается мне на живот и тянет обратно на подушку.

– Ай, - едва слышно шепчу, разглядывая потолок. Ник упирается носом мне в плечо, а потом закидывает ногу на меня, и я отчетливо ощущаю ту самую выпуклость. Щеки заливает жаром от смущения, ерзаю и вроде пытаюсь скинуть негодника с себя, но он еще больше прижимается.

– Ну что ты делаешь, - бурчит сонно Никита, развеивая мои сомнения, что он спит.

– А ты? Я что тебе подушка для ног? – спрашиваю тихо, краем глаза поглядывая на Новикова. Пару дней назад я мечтала проснуться с ним, и вот он – рядом. В полной моей власти, а я в его. Какой он, оказывается, забавный перед пробуждением, и как смешно у него торчат волосы.

– Ты – мой будильник, - отвечает почти неслышно Ник. Мысленно я усмехаюсь, однако в реальности скидываю его руку и ногу, а затем все-таки поднимаюсь.

– Ну, куда? – он начинает протирать лицо, глаза, то и дело зевая.

– От тебя подальше, ты очень тяжелый, Ник!

– А? – прилетает мне в спину. Закидываю ноги в тапочки и спешно выскакиваю на кухню. С одной стороны в голове столько вопросов, с другой понимаю – надо как-то их задать, иначе изведусь ведь. Я вроде уверена, что никого у него вчера не было, а вроде и…

Захожу на кухню и замечаю, тортика нет на столе. Убрал, значит. Открываю холодильник, чуть наклоняюсь, чтобы рассмотреть запасы, ну и найти свои не очень красивые труды.

– Отличный вид с утра, - разлетается сонный голос Новикова, затем, видимо, чтобы подкрепить антураж, он еще и присвистывает. Черт! Надо сменить пижаму, с коротких шортиков на длинные штаны. Моментально выпрямляюсь и хлопаю дверцей холодильника. Поворачиваюсь к Нику, скрещивая руки на груди.

– Романтизируешь, Ник.

Новиков уже успел надеть майку, однако шорты ему явно не нужны. Да и зачем, когда намеки на то, что он готов совершать подвиги так и кричат из-под черных боксеров. Я смущенно пытаюсь отвезти взгляд, да только это чертовски сложно.

– Как ты себя чувствуешь, Снежинка? – Новиков проходит вглубь, отодвигает стул и садится, продолжая зевать.

– А ты? Голова не болит? – поджимаю губы, стараясь максимально спокойным тоном спрашивать. Хотя внутри аж потряхивает. Пусть просто скажет, что нигде не был, ни с кем не был.

– Не боишься? – голос Ника звучит глумливо, а на лице мелькает улыбка. Он не сводит глаз с меня, но только этот взгляд не такой, как обычно. В нем столько искренности и тепла, что легкие прошибает.

– Чего я должна бояться?

– А я вот боюсь. Сделай мне кофе, будь хорошей девочкой.

– Ну, ты и хам, Новиков! – прикрикиваю. Грудь переполняет от нахлынувшего адреналина. Опять жуткие образы: другие девушки, не хочу быть третьей. Не хочу делить своего человека ни с кем. Я вчера так старалась, провозилась с этим дурацким тортом, а он неизвестно когда пришел. Даже не позвонил. Просто забил на меня.

Поджимаю губы и срываюсь с места, в сторону выхода из кухни. Стараюсь не смотреть на Ника, однако он не дает мне выйти. Хватает за кисть руки и тянет неожиданно к себе на колени.

– Отпусти, - возмущаюсь, меня начинает потряхивать. Ерзаю, сидя у него на коленках, отбиваюсь. Нужно уйти. Прямо сейчас. И пусть хоть с сотнями переобнимается.

– Ох, а ты когда злишься такая сексуальная, Ульяна, - усмехается этот умник, прижимая еще крепче к себе.

– Руки убери, - рычу, впиваюсь ногтями в его плечи, и мы, наконец, сталкиваемся взглядами. Мой - полный огня и его - насмешливый, но безумно спокойный.