Шрифт:
– Скажи, Никита, я, что… у меня, что на лице написано «тра*ни меня»?
– Типа того, – вырываю руку, откидываясь на спинку стула. Мой взгляд заостряет внимание на том, чем не надо было. Она что сняла лифчик? Майка на груди слишком облегает, выделяет бугорки. Отвожу глаза, нервно прикусывая нижнюю губу.
Твою мать.
О чем я думаю в такой ситуации? Совсем поехал что ли. Ей было страшно, она плакала час назад в моих объятиях. Ее чуть не изнасиловали, а я залипаю на…
Твою ж мать.
– Я хочу спать, – говорит Снежинка пьяным голосом. Резко поднимается, ее ведет влево, но она успевает опереться о стол. Надо бы помочь, проводить, но я физически не готов быть тетушкой Терезой.
– Ну, иди, моя спальня в твоем распоряжении. Девок я там не тра*ал, не переживай.
– Как мило, – Ульяна разворачивается. Я скольжу глазами по ее ногам, бедрам, хрупкой спине. Она едва не падает в проходе, не просит помощи, просто уходит. Видимо порой проще уйти, чем остаться и рассказать истину.
После ее ухода я выпиваю еще стакан, затем выхожу на балкон. Закуриваю. Ветер задувает под толстовку, клубы думы улетают в небо. Во дворе в окнах горят огоньки, где-то слышны голоса людей и машин. Мне вдруг безумно хочется, чтобы все заткнулись. Безмолвия. Даже для собственного сердца. Какого черта оно так неистово бьется? Да, несправедливо поступили с Ульяной. Да, урод моральный. Но почему я так реагирую?
Вытаскиваю телефон из кармана. Эта самая безумная мысль, и самая успокаивающая. Злость надо выплескивать. Плохих людей надо наказывать. Всевышней не вездесущ. Пока его кара достигнет назначения мир может перестать существовать.
– Але, – раздается на другом конце.
– Где ты, малой? – скидываю пепел с сигареты в пепельницу. Вжимаю ее в прозрачное стекло. Интересно, тот урод будет умолять?
– Я… Ульяна, она у тебя? Я только что домой вернулся… что-то случилось… – Ваня говорит тихо, но громко дышит.
– Отчим твой дома?
– Отчим? У меня нет отчима, – не понимает малой. Видимо еще не в курсе.
– Мужик, который тра*ает твою матушку. Где он? Как его зовут?
– Он в соседней комнате с мамой, они ругаются. Что случилось? Я не могу до Ули дозвониться. Ник!
– Отлично! – усмехаюсь я громко.
– Чего? В чем дело?
– Через час буду у вас. Сделай так, чтобы к тому времени он не свалил. А когда я приеду, выманишь его на улицу.
– Он что… к Ульке приставал? – хрипло спрашивает малой. Слово-то какое забавное. Приставал. Слишком острое, слишком жесткое. У меня глотку сжимает от него, в глазах начинает искрить.
– Хуже, мальчик мой.
– Что? – кричит Ваня.
– Мешок есть?
– Постой… ты что? Ты что-то задумал? – затихает мелкий.
– Мешок есть? – повторяю вопрос.
– Е-есть.
– Возьми с собой. Жди меня! Повеселимся.
Скидываю вызов и возвращаюсь на кухню. Наливаю еще виски. Я конечно, не мягкий человек, но подобную жестокость никогда не совершал. С другой стороны, в этот раз не вышло, кто знает, получится ли в другой. Есть люди, в которых живут только глисты. А глистов врачи советуют выводить.
Прежде чем уйти из дома, заглядываю в спальню. Облокачиваюсь о дверной косяк, скрещиваю руки на груди. Ульяна лежит на подушке, укрытая моим одеялом почти с головой. В комнате горит ночник, из форточки дует прохладный ветерок. Ее пухлые алые губы слегка дергаются, а пальцы крепко сжимают края подушки.
Подхожу ближе, усаживаюсь на корточки напротив. Засматриваюсь в это милое и грустное лицо. Опускаю голову. Интересно, для чего мы встретились с ней? Явно не для того, чтобы я стал палачом.
Поднимаюсь. Перевожу взгляд на циферблат. Самое время уходить.
Глава 29 – Ульяна
Когда я проснулась, не сразу поняла, где нахожусь. Мне потребовалось пару минут, чтобы прийти в себя. Вчера был самый ужасный вечер в моей жизни, а сегодня я лежу в кровати Никиты. Он появился неожиданно, протянул руку помощи ничего не требуя взамен. Чтобы я не твердила себе, но Новиков – хороший человек.
Поднимаюсь, разглядывая комнату. Высокие светлые потолки, большой шкаф с зеркалом по центру, книжная полка в виде дерева. На ней столько книг с интересными названиями, что мне невольно хочется подойти и коснуться пальчиками каждой. Перевожу взгляд в сторону панорамного окна и открытой форточки. Вид на город, вид на горы. У Ника отменный вкус. Хотя в спальне не веет уютом, скорее одиночеством.
Закидываю ноги в мужские тапочки. На мне одежда Никиты, я так и уснула не раздеваясь. Голова болит, во рту сухость. Надо бы воды и чем больше, тем лучше. Сколько я вчера выпила…