– Гера! – сказал Юрий Анатольич. – Вчера была пятница, а ты снова не зашел ко мне в гараж. Ты ведь бобыль бобылем и налог холостяцкий платишь! Что ты такое делаешь вечерами, что постоянно игнорируешь мой гараж?

Это у него была такая идея-фикс: заманивать в гараж всё мужское население редакции по пятницам – и культурно спаивать. Стариков, например, был там регулярным гостем, и Шкловского тоже им удавалось несколько раз сподвигнуть на общее времяпрепровождение. Гера, видимо, ещё держался. И на сей раз отговорка у меня была самая замечательная:

– А я детям песочницу делал! – торжествующе улыбнулся я.

– Ого! – сказал Сивоконь. – Где это ты детей нашел? В вашей Слободке одни пенсионеры, ну и ты, горемычный!

– К соседке, Пантелевне, приехали две правнучки. Копошились прямо на дороге, в песке!

– Хо-хо, там у вас та еще пустыня Сахара! А весной-осенью – лечебные грязевые ванны… Но это ты молодец! Дети – цветы жизни. Однако в следующую пятницу я тебя в гараже жду! – и погрозил пальцем.

Детки у Таисии действительно были очень обаятельными. Пока их сильная и независимая мама усвистала за покупками на «Волге», белокурые девчули пяти и двух лет играли под присмотром Пантелевны. Соседка на мою инициативу соорудить песочницу прямо у ее забора отреагировала только положительно:

– Аська с Васькой уедут – другая малышня тут собираться будет! А я их пивновать стану. Я потом в городе буду – куплю им посудок, лопаточек… Сходи, Германушка, в сарай – там досочки есть. А за песком на речку – тачка у тебя хорошая, не чета моей…

В общем, я был большим мастером находить себе работу из идеалистических побуждений. Или не из идеалистических: обе книжки про капитана Блада (свою и библиотечную) я оставил на столе в хате, рядом с женскими солнечными очками. Вряд ли это были очки Пантелевны.

Вот и теперь, усаживаясь за стол, я понимал, что единственная возможность как-то компенсировать потраченные на говно усилия – это сожрать всё, до чего дотянутся мои загребущие пальцы. Старший Езерский тщательно вымыл под рукомойником руки, придвинул стул, взял в руку ложку и сказал:

– Ну-с, приступим! – он явно подражал Феде из «Приключений Шурика».

Мы навалились на борщ с пампушками, потом отдали должное макаронам с биточками и двум видам салатов.

Арина Петровна тут же начала обсуждать с Анатольичем надвигающуюся поездку в Василевичи, а Петр Ефимович повернулся ко мне:

– А что, Герман, вы решили переключиться на криминальную сферу? Видел сегодня в газете ваш разворот – очень ярко, захватывающе. Но я с удовольствием читал ваши исторические материалы, работы по краеведению… Например, про Стрекопытовский мятеж, или роль Дубровицы как пограничной крепости между Московским государством и Великим княжеством Литовским…

Я ухватился за эту ниточку, надеясь протянуть ее к теме с металлоискателем.

– Недавно читал статью Богомольникова – с исторического факультета Гомельского государственного университета, об археологических памятниках эпохи феодализма на Гомельщине, очень заинтересовался…

– Ну-ну, и что, есть какие-то наметки в нашем районе?

– Да наметки-то есть… Старики рассказывают о курганах в урочище Мохов, на границе Лоевского и Дубровицкого районов. Но Богомольников нынче не в фаворе – студенческую практику ему не доверят, а просто так никто экспедицию не организует, это деньги в первую очередь, сами понимаете…

– Я по глазам вашим вижу, Герман, у вас есть идея, как ситуацию исправить!

– Да есть идея, но она такая мутная… Знаете, я где-то слышал мысль про то, что если журналист не может найти сенсацию, он должен ее создать, понимаете?

Арина Петровна напряженно посмотрела на меня и спросила:

– Как с браконьерами?

Я отвел глаза, и она возмущенно фыркнула.

– Та-а-ак! – сказал Петр Ефимович. – Давайте-ка, Гера, пойдемте со мной, я вам расскажу кое-что и покажу свою радиоаппаратуру.

– А материал сделаем? – сделал стойку я.

– У-у-у-у! – погрозил он пальцем. – Журналюга! Желтая кость! Какой-то ты совсем не советский, товарищ Белозор, настоящий рвач… Может, и сделаем. Арине я не разрешаю – чтоб дочь про отца писала оно как-то не очень, а ты – это другое дело.

– Па-а-ап! – возмущенно протянула Езерская.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – отрезал Петр Ефимович. – Пойдем, Герман!

Он оказался тем еще авантюристом, этот заслуженный учитель, и захотел в долю от возможных находок. Советское законодательство гарантировало двадцать пять процентов от стоимости клада нашедшему, так что он сразу смекнул, что дело не только в сенсации и археологических артефактах. А на материал я его всё-таки развел. Он даже снимки мне дал и открытки с разных концов света позволил в качестве иллюстрации использовать.