– Ну всё, хана тебе, – пьяно улыбаясь, сказал этот невысокий и шустрый парнишка. – Раз ты припас достал, то и нам можно.

В руке у него сверкнул нож: обычный, раскладной. Это было хреново. Так и порезаться можно!

– Лапа, не перегибай! – рявкнул Сапун, но поздно.

Будучи сильно выпившим, этот самый Лапа поднял вверх руку с ножом и, замахнувшись, бросился на меня.

– Я убью тебя! – глупость высшей пробы. Не будь Лапа таким залитым – он бы ее не совершил, придумал бы что-то менее дебильное. Или драки не состоялось бы вовсе, мне всё-таки казалось, что Сапун изначально хотел именно поговорить. Но Лапа был пьян, и я отправил его в ночную тьму мощным пинком в живот. Встречный удар гораздо более эффективная штука, чем сложные захваты и заломы… Толстый, тот, который с разбитым носом, в алкогольном угаре оттолкнул Сапуна и, жаждая мести за товарища, ринулся вперед, размахивая кулачищами. В драке он новичком не был, и, несмотря на подставленные руки и попытки уклониться, прилетело мне пару раз знатно, а потом я таки улучил момент, и раздался хруст пальцев и рев умирающего мамонта. Со всей силушки богатырской он умудрился ударить кулаком в кастет!

Моя радость не была долгой – Сапун налетел на меня и принялся дубасить подобно отбойному молотку. Он точно был боксером и даже в подпитии перемещался в характерной стойке, приплясывая на носочках, хотя ему и здорово мешало травмированное колено. Пара его ударов тут же прилетела мне по черепу, а потом мы закружили, присматриваясь друг к другу и обмениваясь выпадами. Конечно, я сделал очередную подлянку – резким подшагом наступил ему на переднюю ногу. Ту самую, уже раз пострадавшую. Тимох потерял равновесие и рухнул ко мне в объятия, чтобы тут же получить лбом в переносицу и обмякнуть.

Я успел ухватить его за грудки, чтобы не убился, дурень, об асфальт дорожки, притянул к себе поближе, подняв над землей, и сказал, убедившись, что Сапун пришел в себя:

– Тимох, ну какого хрена? Ну ты же нормальный парень, с понятиями… Я сейчас с Приваловым работаю, смекаешь? Весь на виду! Ну какие подгоны, какие схемы? Я тебе нормально же объяснил – времена изменились. Ты что, хочешь подставиться? Я – не хочу. Давай действительно потом, по-тихому наши дела обсудим, без мордобоя и твоих вот этих товарищей, умственно отсталых…

– Да я понял, понял, Гера… Я драки не хотел, это Толстый – дебил, полез… Всё я понял, ты не кинул меня, наоборот – прикрываешь! Как с полканом этим расплюешься – всё замутим, да? – он, кажется, и вправду осознал.

Может, и на самом деле – адекватный, просто шило в жопе? Как бы там ни было – быть ему енотом ближайшее время. Удар в переносицу гарантирует перманентный макияж на пару недель – под обоими глазами… Хотя я, наверное, сейчас выглядел немногим лучше. Отметелили они меня знатно!

– Сначала обсудим по-человечески, так? – глянул я Сапуну в глаза и опустил на землю.

– Всё так. Пересечемся один на один, переговорим…

– Давай, хватай Толстого и тащи к Тихановичу, в заводскую больницу. Скажешь – пальцы сломаны…

Тиханович – тот самый легендарный дубровицкий хирург-травматолог – жил в пяти минутах ходьбы, рядом с больницей. Если он смог вправить мне ноги после аварии – в будущем, то наверняка поможет и Толстому. Может, там и не перелом вовсе, а вывих или сильный ушиб… Если бы не доктор Тиханович, я бы в лучшем случае хромал всю жизнь, а в худшем – катался на коляске. Этому Человеку с большой буквы было всё равно – чья смена, какое время суток, что за человек пришел со своей проблемой…

– Да, да… – закивал Тимох.

Она кинулась мне навстречу:

– Живой!

– Ну а что со мной будет? Это ж Дубровица – тут даже хулиганье знакомое.

– А что они хотели?

– Да ничего, просто пьяные… Разошлись краями.

– Ничего себе – краями! – Тася потащила меня под свет фонаря, чтобы осмотреть боевые ранения. – Вон как тебя разукрасили! Погоди, у меня в машине есть аптечка, сейчас…

Она на секунду замерла, чтобы проводить взглядом три согбенные фигуры: толстую, которая баюкала руку, скорчившуюся тощую и еще одну высокую, гордо шествующую, но с разбитой рожей. Тимох со товарищи и вправду двигали в сторону больнички – и это было хорошо.

– Значит, краями? – хмыкнула она. – А ты, Гера, отчаянный парень!

– Да они пьяные были, я ж не хотел никого травмировать… Ащ-щ-щ! – вместо йода Таисия просто пшикнула на ссадину у виска духами, а потом прошлась еще и ваткой, вытирая сукровицу.

Что за мода у этих советских женщин – пшикать в лицо мужчинам духами и всякими одеколонами? Видимо, остальные царапины и синяки особых опасений не вызывали, потому что она, весьма пикантно изогнувшись, полезла в салон машины – прятать аптечку.

– Поехали? – сказала Тася, и вдруг ее язычок пробежался по губам.

У меня перехватило дыхание – да ладно? Я молча сел в машину, на пассажирское сиденье, и смотрел, как она поворачивает ключ в замке зажигания, выжимает сцепление, переключает передачу… Красное платье сбилось, обнажая подвязки телесного цвета чулок и нежную кожу бедра, и я почувствовал, что теряю голову.

В какой-то момент Тася направила автомобиль в глухой проулок, заглушила мотор и сказала:

– Нет, я так больше не могу, – и подалась всем телом ко мне. – Ну где ты?..