– Да ничего, — покладисто ответила дриада. — Женщины главнее, конечно, и все ими хотят быть. Правят обычно княжны, но именно в нашем лесу сейчас князь. Бывает. А так-то все идут в женщины, и только кто не потянул, становятся мужчинами.

– Стоп! Что значит «становятся»? — насторожился я.

– А! Ну да… Ты же не в курсе. Мы, дриады, существа высшие, а не какие-то люди. И мы духи. До пятнадцати лет пола не имеем, как и тела. А вот потом определяемся с полом и создаем себе тело.

– Неотличимое от человеческого? — уточнил я.

– Что? — возмутилась Ива. — Это у вас тела от дриад неотличимые. А хотя… У большинства очень даже отличимые. Если видишь кого-то некрасивого, то она или он точно не дриада.

– Ну да, создавать некрасивые тела вы не желаете, — усмехнулся я.

А вот затем задумался. Если они могут создавать тела, то для шпионажа могут потерпеть и несовершенное. Но Ива, похоже, здорово пропитана идеями превосходства её расы. А может просто не сильно далекая. Хотя может они все такие? Что я знаю про дриад?

Впрочем, сейчас не до этого. Тем более что ко мне подошел один из солдат и намеренно нейтральным тоном сказал:

— Господин Мухоморов, садитесь в машину. Пора возвращаться в поместье.

Я кивнул и направился к машине, сел через предупредительно распахнутую водителем дверь на заднее сиденье и осмотрелся. Ну что сказать? Роскошный салон, отгороженный стеклом с раздвинутыми сейчас шторами от передних сидений, на которых устроились водитель и один из солдат с ружьем. На всех окнах тоже есть шторы. И есть бар, поблескивающий дорого выглядящими бутылками через стеклянную дверцу.

Машина запыхтела и плавно двинулась вперед. Но другие машины вслед не поехали, как и бронированный шагоход. Значит, поездка в целом опасности не представляет. Или Андрея Мухоморова особо не берегут? Хотя и главного из парочки мажоров вроде бы без конвоя увозили.

Я, стараясь сильно не вертеть головой, осматривал тёмные вечерние, или уже ночные, улицы, но ничего такого особенного не заметил. Прохожих немного, но они есть. Окна некоторых заведений светятся, а дома обычные. Каменные, этажей от трех до пяти, сильно напоминающие земной девятнадцатый век. Правда, все весьма дорогие на вид, но мы наверное в центре.

— Кто дружок Андрея, и почему ты хотела его убить? — попутно спросил я.

— Граф Игнат Грибницкий, — начала рассказ Ива. — Или боярин по-старому. Да, он уже полный граф, принявший наследство. Ваш род Мухоморовых — боковая ветвь Грибницких. А убить я этого короеда хотела за то, что он приказал вырубить рощу золотых буков, в которой обитала молодая поросль дриад нашего рода. И по незначительной причине. Видите ли, этому бобру она мешала ездить на охоту. Дорогу спрямить решил, задница короеда!

— Погибли? — сочувственно спросил я.

— Кто?

— Ну поросль ваша.

— Большинство нет. Мы их вывезли, конечно, и в другие деревья поселили. Но двое не перенесли переселение. Да, можно сказать, что двое погибли. Вдобавок золотые, или правильнее, златолистные буки для нас очень важны, и такое прощать нельзя. Но дипломатический скандал тогда замяли. Нашего князя извинения от вашего устроили, но вот мой род Голубого Листа пострадал. Но мы в опале, поэтому всем на нас начхать. Вот мать рода и отправила меня свершить месть. И в тайне от нашего князя, конечно.

— Ты крутая диверсантка?

— Что? С чего ты взял? — печально вроде как вздохнула девушка. — Я просто лишняя. При определенных обстоятельствах могла бы стать матерью рода, или боярыней по вашему. Или графиней, если желаешь. Я из старшей ветви рода. Но я… Да что уж там… Я тоже позор семьи, вот меня и отправили на смерть.

— Не сходится, — не согласился я. — Ты девушка, а у вас женский пол престижнее. Почему ты позор семьи, если девушка?

— Да именно поэтому. Мне светило мужское тело, но я всех обдурила и женское себе без спроса сделала. Потом два года почти в тундре пряталась, чтобы не выселили.

— А почему потом не выселили?

— У нас так… Если пожил год в теле одного пола, то чтобы привыкнуть к телу другого пола, потребуется лет пять. За два года уже десять. И все это время пол будет не пойми какой. Куда дальше род позорить? Вот мне и оставили женское тело.