Животное, считавшееся основателем и покровителем племени, объявлялось священным. Его изображениями украшали оружие, жилище, одежду. Перед большой охотой в честь души этого животного охотники исполняли священные пляски. Собираясь в поход, воины надевали похожие на него маски.

Такого духа — покровителя и родоначальника — называли «тотем».

У индейского племени тлинклитов, живших близ Берингова пролива, было, например, два тотема — ворон и волк.

Те, чьим покровителем считался дух ворона, перед охотой плясали в масках, похожих на вороний клюв. Они ходили друг за другом по кругу, приседая и взмахивая руками, словно ворон крыльями. Этим они выпрашивали у тотема удачной охоты.

Те же, чьим тотемом был волк, надевали маски, изображавшие волчью морду, а на плечи набрасывали волчьи шкуры. Или рисовали на лбу волчий хвост, а на щеках — волчью пасть с оскаленными клыками. Танцуя, они подражали движениям волка, подкрадывающегося к добыче.

Тотемам поклонялись многие племена африканских негров, австралийцы, жители островов Тихого океана.

В нашей стране нивхи, живущие по берегам Амура и в северной части острова Сахалин, еще в конце прошлого века поклонялись медведю, считая именно его своим покровителем.

Самым главным праздником у нивхов был «медвежий день». Для проведения этого праздника в тайге заранее ловили медвежонка и строили ему маленький деревянный домик. В течение двух лет медвежонка откармливали, каждая семья по очереди. Когда он вырастал в молодого медведя, в стойбище собирались гости из соседних родов. После различных обрядов и плясок медведя торжественно убивали, тушу варили в большом котле и съедали.

Нивхи считали, что таким образом к ним перейдет сила, храбрость и выносливость медведя, которого они называли «хозяином тайги». А душа зверя, убитого так торжественно, отправится к главному медвежьему духу и уговорит его посылать охотникам побольше дичи.

Другой охотничий народ Сибири — манси пытались задобрить дух убитого медведя тем, что ставили череп зверя на почетное место в чуме, украшали бумажными лентами и пестрыми тряпками и просили медвежьего духа простить им его убийство и не вредить охотникам.

Третий способ, который применяли первобытные люди, пытаясь добиться успеха в охоте или в войне, было колдовство — магия.

Магия возникла очень давно. К ней наши предки прибегали уже в каменном веке, когда людям еще не было известно даже железо и они обходились орудиями из остро отточенных камней.

В 1879 году один испанский археолог вел раскопки в Пиренейских горах, в пещере, на которую незадолго до того случайно наткнулся местный охотник. Уже беглое ознакомление с пещерой показало, что когда-то здесь жили первобытные люди. И ученый искал, не сохранилось ли в слое пепла каких-либо предметов, принадлежавших древним обитателям пещеры.

Вместе с археологом была его маленькая дочь. Девочке скоро наскучило смотреть, как ее отец роется в земле, подбирая грязные черепки и камешки. Она начала бегать по обширной пещере, забираясь в самые дальние углы. И вдруг она увидела на каменной стене большие раскрашенные картины.

— Ой, папа, смотри, здесь быки! — закричала девочка.

Ученый оторвался от своих черепков и подошел к тому углу пещеры, где его дочка что-то заметила. То, что он увидел, настолько его поразило, что он взял фонарь и начал внимательно осматривать все стены, шаг за шагом.

Действительно, на каменных стенах виднелось множество изображений различных животных. Это были, конечно, не быки, как показалось его дочке, а большие зубры, олени, дикие лошади, кабаны. Неизвестный художник умело нарисовал их прямо на скалах и даже раскрасил коричневой, красной, желтой и черной красками.

Обнаруженные археологом рисунки заинтересовали и других ученых, которые вели раскопки стоянок первобытного человека. Они начали внимательнее разглядывать стены и потолки тех пещер, где работали, и вскоре стали находить такие же изображения животных. Некоторые сохранились хуже, некоторые лучше, но все они напоминали картины, найденные впервые в Пиренеях.

И вот что представляется особенно интересным.

Обычно такие рисунки обнаруживали в самых дальних уголках пещер, куда было трудно добраться. Больше того, путь к ним, как правило, бывал умышленно загорожен большими обломками скал или проходил по узким подземным ходам. В этих дальних закоулках было всегда темно. Следовательно, рисовать там можно было лишь при свете факела или костра.

Что же заставляло первобытного художника забираться в темноту? Ведь если бы ему просто захотелось порисовать, он отлично мог сделать это и при свете дня, выбрав любую плоскую скалу.

Было ясно, что дело здесь не в каких-то непонятных причудах древних художников. Нет, рисунки эти хранили, по-видимому, какую-то тайну, которую не следовало видеть непосвященным.

Непонятной казалась и еще одна странность. Все животные были нарисованы ранеными. В их телах торчали копья и стрелы, на головы обрушивались дубины.