— Что за..? — напрягается он, въезжая в распахнутые ворота.

Возле них припарковано несколько служебных машин. По территории расхаживают мужчины в полицейской форме, с овчарками на поводках.

Лев Евгеньевич стоит на крыльце, скрестив руки на груди и взглядом сверля каждого, кто обнюхивает его владения. Ксения в халате и Алика в плюшевой пижаме сидят на качелях, прижавшись друг к другу. Всех их вытащили прямо из уютных теплых кроваток. Так им и надо! Не одной мне ночь с лопатой в зубах проводить!

— Это что за цирк?! — спрашивает Антон, первым выйдя из машины.

— Обыск, — спокойно отвечает Лев Евгеньевич. — Майору скучно в конторке сидеть! — уже громче и через плечо.

Из дома выходит улыбающийся Беркутов. И хотя полиция еще ничего тут не нашла и вряд ли найдет, он доволен даже тем, что не дал Громовым выспаться.

— Доброе утро, Антон Львович! — Беркутов переводит взгляд на машину, и я осторожно прячусь за спинкой переднего сиденья. — Невеста ваша где?

— Спит.

— Пусть просыпается! — Майор спускается с крыльца, уверенно подходит к машине и открывает дверь. Увидев меня, грязную, лохматую и уставшую, присвистывает: — Ранний урожай картофеля?

Я пячусь, вылезаю на улицу из другой двери и под офигевшими взглядами всех вокруг отвечаю:

— Мы гуляли по лесу, и я упала.

— Видать, кубарем летели. Часа полтора. Без остановок, — настораживается Беркутов и, обойдя машину, заглядывает в багажник.

— Где Генрих? — тихо спрашивает у Антона Лев Евгеньевич, пока майор занят обыском.

— Кольцо в лесу ищет, — отвечает ему сынок.

— Вы же вроде дома его добыли. Зачем на природу мотались? Расслабляться было поздно.

— Просроченное мороженое вывозили. — Антон хватает меня за руку, дергает на себя, обнимает за шею и шипит в ухо: — Нахрена ты про лес сказала?

А для того и сказала, чтобы Беркутов включил мозги и смотался туда, пока Демид труп не перевез!

— Проболталась от испуга.

— На тебя саму сейчас без испуга не взглянешь, — констатирует Лев Евгеньевич.

Едва майор хлопает крышкой багажника, как из дома выходит Ринат. Я его узнаю, лишь потому что недавно видела на фотографии. Тот же высокий, подтянутый брюнет с огнем в карих глазах и горячей кровью. В темной майке поверх мускулистого тела и джинсах. Бегло взглянув на меня, изгибает губы в насмешке и протягивает майору стопочку паспортов, среди которых я вижу и свой — узнаю по обложке с единорогом.

— Оперативненько, — хмыкает тот, листая паспорта. — Громов, Громова, Громова, Громов, Беркутов… — делает паузу, посмотрев Ринату в глаза. — Вольская.

— Беркутов? — уточняю у Антона, решив, что мне послышалось.

— Вольская? — спрашивает у меня Лев Евгеньевич.

— Да. — Киваю ему. — По маме. — И снова смотрю на Антона. — Ринат что, Беркутов?

— Угум, — мычит он, играя желваками на своем суровом лице. — Они с майором братья.

Так вот в чем выгода Льва Евгеньевича от усыновления Рината. Через него ему проще манипулировать силовыми структурами. Партнеры лишний раз не рискнут надуть. Чинуши доверятся безоговорочно. Этот человек опаснее и коварнее, чем я думала. Любовь и преданность для него ограничиваются рамками его криминальной компании. За ее пределами нет ничего, кроме выгоды и корысти. Анализируя эти новости, невольно предполагаю, что Лев Евгеньевич может стоять за гибелью своего водителя. У него каждый шаг просчитан. Даже если лично не стрелял, то подставил.

Поймав на себе пристальный взгляд Льва Евгеньевича, не замечаю, как жмусь к Антону. Подсознательно ищу в нем защиту или хотя бы ширму — спрятаться.

Майор что-то помечает в своих бумагах и возвращает паспорта Ринату.

— Апчхи! — подытоживаю я его визит. — Простите, — шмыгаю носом, ладошкой потерев его кончик.

— Будьте здоровы, Катерина, — Беркутов единственный, кому мое здоровье тут не безразлично. — Кстати, я вам звонил. Абонент недоступен.

— Мобила оказалась бракованной, — отвечает Антон. — На диагностике. А почему вы вообще звоните моей невесте, майор?

— Так по делу. О ее ложном вызове. Было бы неплохо в участок прийти, кое-какие бумаги подписать, с предписанием ознакомиться.

— Мы заедем, как будет время. Прощайте! — Громов разворачивает меня к крыльцу и толкает в дом.

Предусмотрительный парень. Вдруг я еще что-нибудь ляпну.

От усталости чуть ли не на четвереньках вползаю вверх по лестнице, а когда заваливаюсь в перевернутую вверх дном комнату, интересуюсь своей дальнейшей участью:

— Что ты со мной сделаешь?