— Ты про что сейчас? — напрягается Антон.

— Ринат и Катерина сходят в кино, а вы с Евгенией на концерт. И билеты не пропадут, и вечер хорошо проведете. — Он вытирает губы салфеткой и берет в руку бокал. — Я так решил.

В обсуждении вопроса ставится жирная точка. Никто не рискует спорить с главой семьи, от которого зависит судьба целой империи.

— Я согласен, — произносит Ринат, обведя меня взглядом, словно смазав холодом.

Покрасневшая от злости рыжая ведьма откладывает вилку и нож и встает из-за стола:

— Ринат, можно тебя на минуту?

А Антон тем временем рычит мне:

— Ты наелась?

Последний кусочек так и застревает в горле. По коже ползут мурашки от дыхания зверя над ухом. Чувствую, Антон Громов всерьез взбешен решением отца, а оторвется, разумеется, на мне.

— Водички попей, — протягивает мне стакан, дожидается, пока попью и уводит меня в дом. — Ты что задумала?! — Затолкав меня в темную гостиную, жмет к стене.

— Да нифига я не задумала! Нам были предложены билеты, я согласилась. Разве я могла предугадать, что ваш отец увлекается играми? Или думаешь, я в восторге от перспективы провести вечер с твоим братом, у которого даже во взгляде ни черта, кроме пошлости?

Он сжимает кулак и со всей дури долбит им по стене над моим плечом. Психопат!

— Скажи, что у тебя токсикоз!

— И кто мне поверит после того, как я полстола проглотила?

Его рука опускается на мою шею, чуть надавливает и притягивает мое лицо к его. Как бы Антон ни ломал меня на протяжении трех суток, у него ничего не получилось. Он прекрасно знает, что я по-прежнему ненавижу его и не упущу ни малейшей возможности сбежать.

— Сегодня твоя мама вернулась из деревни, — сообщает с вкрадчивой агрессией. — Завтра ей на работу. Детишки сильно расстроятся, если их любимая няня вдруг захворает.

— В задницу иди со своими угрозами. Я уже повязана со всеми вами. У меня трижды был шанс сдать тебя Беркутову. Теперь поздно. Я соучастница ваших грязных делишек.

Вроде убедительно. Но хватку не ослабевает. Заглядывает в мои глаза своим бесноватым взглядом, в полумраке кажущимся дьявольским, и обдает мое лицо дыханием:

— Я предупредил. Потом не ищи виноватых.

Едва отнимает руку от моей шеи, как в гостиную входит Генрих и, щелкнув выключателем, протягивает своему боссу какие-то фотографии и бумажки.

— Домик на побережье, яхты, клубы, обслуживающий персонал, — поясняет, сцепив руки замком. — Уверен, Инессе понравится.

— Сколько? — интересуется Антон, разглядывая фотографии. Находит чек среди них и присвистывает. — А знаешь, Генрих, я передумал. Надоела она мне. — Возвращает своему помощнику бумажки и снова пристально смотрит на меня. — Я уже нашел ей замену.

Я не переодеваюсь. Отправляюсь в кино в том же новом платье. И плевать я хотела на приказ Антона прикрыть плечи. Сам подарил, теперь пыхтит закипающим чайником, переживает, как бы Ринат слюнями меня не измазал. Каким бы любвеобильным этот парень ни казался на первый взгляд, вряд ли он смертник, который рискнет своим здоровьем перед Львом Евгеньевичем. Он не станет распускать руки, а если потеряет ориентиры, мне недолго ему ухо откусить.

Рыжая, похоже, успела пореветь. Вид у нее болезненный, глаза красные. Что-то пробормотав Ринату на прощание, убегает в дом, пряча лицо в ладонях. Тот еще спектакль. Даже Лев Евгеньевич ей не верит. Мотает головой и молча усмехается, пока его жена летит следом, чтобы успокоить любимую будущую сноху.

— Демид с вами поедет, — ставит условие Антон, подталкивая парня к машине Рината.

— У меня всего два билета.

— Он в буфете посидит.

— Не доверяешь своей невесте, брат?

Антон взглядом вгрызается в Рината:

— Не доверяю тебе.

Надо же, как за меня волнуется. Не спешит на концерт с рыжей собираться или к найденной Инессе замене. Столько вариантов расслабиться, а он время теряет — псов ко мне приставляет.

Ринат открывает для меня дверь машины и, не сводя глаз с брата, произносит:

— Садись, Катерина.

Мельком взглянув на Антона, чувствую легкий озноб. Злится, бесится, нервничает. Готов брату в глотку вцепиться. Назвать бы его волком, да вот только он — олень.

Плохо скрывая свое наслаждение его яростью, улыбаюсь и с этой насмешливой улыбкой теряюсь в темноте салона. Демид садится рядом с водителем, а Ринат — со мной. Окинув меня довольным взглядом, протягивает мне билеты.

— Блокбастер. Смотришь такое?

— Не только смотрю. Принимаю самое непосредственное участие. Причем ежедневно.

Ринат усмехается, сверкнув глазами. Будто невзначай пальцами касается моей руки и командует водителю трогаться.

— Антошка ревнует, — проговаривает, напоследок посмотрев в тонированное окно на брата. — Хотя мне казалось, что ваш роман — легенда. Еще неделю назад я видел его с этой… — Он два раза щелкает пальцами. — Инессой. — Снова глядит на меня, дожидаясь моей реакции. — Мутная девица. Лицемерная.