— Это точно… — соглашаюсь, вспоминая причину нашей давней ссоры.

В кустах что-то зашуршало. Лина взвизгнула, но Лавров закрыл ей рот рукой.

— Не ори, — прошептал на ухо, она согласно кивнула.

Прислушались.

Тишина.

— Давайте вернёмся в корпус, — со страхом в голосе попросила Макарова.

— Что ж ты трусиха-то у меня такая, — обнял и притянул её Кир, чмокнув в губы.

— Я темноты боюсь. Ужасно. С детства… — плаксивым голосом произнесла она.

— Почему? В чём причина?

— Я не знаю, не помню. Просто страшно и всё.

— Ведите её, пацаны, обратно. И проследите, чтобы заснула, — говорю им.

— А ты? — удивлённо смотрит Егор.

— Я позже приду. Подышу свежим воздухом и уничтожу следы праздника, — кивком показываю на бутылки и пакеты.

Они уводят дрожащую от страха Линку, а я скидываю в мусорный ящик следы нашего пикника. Никто не догадается о нас, здесь местные по ночам отдыхают летом. Остаётся только недопитая мной бутылка коньяка, беру её и иду на мостик.

Ночь ясная.

Полная луна.

Светло, почти как днём.

Вода тихо плещется у ног, небольшие прохладные волны облизывают кожу.

Кое-где слышны всплески. Рыба играет.

Делаю несколько больших глотков из бутылки, обжигающая жидкость с трудом проходит в горло. В голове уже туман от выпитого.

А что если искупаться?

Вода тёплая.

Неожиданно сзади раздаётся скрип досок под чьими-то ногами.

Я резко разворачиваюсь.

Гордей.

— Ты опять нарушаешь правила, — говорю ей строго, подойдя к Максим.

Но она только молча смотрит широко открытыми глазами снизу вверх.

— Правила придумали для слабаков, — говорит заплетающимся языком.

Только сейчас замечаю бутылку.

— Дай сюда! Где ты это взяла? — пытаюсь отобрать, но она отводит руку в сторону.

— Неа, — машет пальчиком. — Мне уже можно…

— Даже мне на территории лагеря пить нельзя, — пытаюсь вразумить пьяную дурочку.

Макс нагло выпивает остатки коньяка на моих глазах и только потом отдаёт мне пустую бутылку. Я со злости закидываю её далеко в реку.

— Не экологично… Рыбки вам спасибо не скажут, — упрекает меня.

— Идём, пьянь! Завтра у нас будет серьёзный разговор, — тяну её за руку с мостика на песок.

— Я купаться хочу, — вырывает руку и бежит обратно.

Я не успеваю её поймать.

Она скидывает свитшот, а под ним ничего нет.

Торможу.

Приблизиться к ней сродни самоубийству. Кровь и так уже резко ударила в голову, перехватив дыхание.

Шорты приземляются рядом с кофтой. Ну, хотя бы в трусиках. Я вижу только её со спины.

Повернув голову ко мне:

— Вы идёте?

Я отрицательно энергично машу головой.

— Напрасно, — прыгает в воду.

Я делаю неуверенно шаги и останавливаюсь на краю мостика. Макс выныривает и поправляет прилипшие волосы.

— Идите купаться, вода тёплая, — зовёт к себе.

Тебе, дурочка, алкоголь голову кружит, а я трезв, как стёклышко. И твоя близость, да ещё в таком виде, опасна для нас обоих. Я не уверен, что смогу себя контролировать.

Я вообще ни в чём не уверен.

Она отплывает дальше. Чёрт! Там глубоко.

— Выходи! — кричу ей.

— Нет!

Да чтоб тебя!

Скидываю кроссовки и футболку, в шортах прыгаю в воду. До неё метров двадцать, проплываю их в несколько бросков.

— А говорили, что не хотите, — хитро улыбается, глядя на меня.

— Нужно подплыть ближе к берегу, здесь глубоко…

Она кивает и возвращается немного назад. Я чувствую под ногами дно.

Макс медленно перебирает в воде руками и ногами, не отводя взгляда от меня.

Внутри начинает всё клокотать.

Я отчётливо представляю, что она рядом полураздетая. Меня кроет.

Игра в гляделки продолжается — мы словно две кобры перед боем.

— Я вам нравлюсь? — вопрос в лоб.

— Что? — шокирован.

— Я знаю, что нравлюсь, — не отрываясь, наблюдает за моей реакцией.

Слова застряли в горле.

Да я без понятия, что сказать!

Значит, просто молчи.

Но она по-своему интерпретирует моё молчание.

Подплывает так, что между нами не остаётся и миллиметра дистанции, и целует в губы. Робко, будто впервые.