— Свет отключили, — шепчет Кирилл.

— Она же темноты боится, — встаю с постели.

Теперь и у меня за неё страх просыпается.

— Вот именно. И всё равно умудрилась сбежать. На пороге Петрович с вожатым, Фрол и ещё пара ребят. Её найти надо.

— Я сейчас, — надеваю худи поверх пижамы и достаю кроссовки из-под кровати.

Мы вышли на крытый порог.

— Кирилл, зачем Максим разбудил? Мы сами справимся, — ворчит на него Гордей.

А сам глазами скользит по моим голым ногам, пижамные шорты только задницу немного прикрывают.

Нашёл время!

Потянула за край кофты, пытаясь немного прикрыть бёдра.

— Я помочь хочу. У неё сейчас паника по-любому.

— Почему? — спрашивает Дима.

— Она темноты боится, — объясняет Кирилл.

— Ну, круто! — хлопает себя по бокам Гордей, корча гримасу недовольства. — И где нам её искать?

— Где светло, — произношу медленно, шевеля в этот момент мозгами.

— Нигде не светло! — замечает Дима, обводя рукой территорию. — Свет отрубили.

— А в лагере есть резервный генератор? — мелькает в моей голове догадка.

— Да, — смотрит на меня одобряюще Гордей. — На кухне, чтобы продукты не попортились, холодильники подключены. Но там закрыто всё. Она не зайдёт туда.

— Можно. Через комнату завхоза. Он всё равно, наверное, в отключке спит, — выдаю тайну проникновения.

— Почему он должен спать? — хмыкает Дима.

— После моего щедрого подгона, — признаюсь я.

— Так вот кто твой дилер! — догадывается Гордей. — И что он вам в этот раз привёз?

— Какой дилер? Не понимаю, — перебивает второй вожатый.

— Завхоз им с "большой земли" всякие ништяки привозит. Естественно, не бесплатно, — объясняет ему Петрович.

Я делаю непроницаемое лицо…

Я же не запрещённые препараты прошу купить, ну, за исключением коньяка. Тогда за это ему пришлось лишние полтора косаря накинуть.

Обдиралово!

Сегодня он закинул сигарет пацанам, чипсы и всякие шоколадки. Здесь спортрежим — сладкое и вредное по минимуму.

— Ладно, — взмахивает рукой. — Потом разберёмся. Надо девочку найти.

Завхоз действительно храпит, как перфоратор, приняв на грудь. Вожатые не стали пробираться через его комнату, попросили повариху открыть кухню.

Один из холодильников был открыт, в нём горел свет, а рядом сидела Линка, прислонившись спиной к стене.

Я увидела её первая и побежала. Взгляд у неё был стеклянный от ужаса. Представляю, что сейчас творилось в Линкиной голове, если всё её тело било дрожью. Она крепко схватила меня за руку и не отпускала. Ладонь ледяная.

— Не бросай меня, — еле прошептала белыми от страха губами.

— Я здесь, — постаралась её обнять, но получилось лишь одной рукой, вторую она всё так же крепко сжимала.

Гордей молча осторожно поднял Лину на руки и понёс в медпункт.

Я семенила рядом, Макарова так и не разжала пальцы.

Фельдшер уколола ей какое-то успокоительное и она расслабилась, выпустила меня из крепких тисков.

— Надо подключать психолога, тут какая-то травма. Не может просто так, до такой степени, человек бояться темноты, — сделал умозаключение Гордей.

Медсестра согласно покачала головой.

— Думаете, что-то произошло? Она не помнит, я спрашивала.

— Вот специалист и будет искать причину проблемы, — ответил мне Гордей.

— Я попрошу маму. Она хороший психолог.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

Вот не надо!

Это просто со мной не работает, потому что я знаю все их приёмы, литературы по психологии, которую я проштудировала, дома полно.

— Я останусь с ней, — заявляю, когда Гордей собрался уходить.

— Хорошо. Я утром зайду.

Вернулась обратно к Макаровой.

Она тихонько спит под действием лекарств. Сбрасываю кроссовки и ложусь возле неё. Обнимаю за плечи…

Сама удивляюсь своему порыву, но мне кажется, что ей будет так спокойнее. С ней кто-то рядом, её не бросили.

Закрываю глаза и проваливаюсь в беспокойный сон.

На следующий день с утра Линку забрали домой родители. Теперь с ней будет работать психолог, в частности, моя мать. Она отличный специалист.

Через неделю и мы разъедемся по домам.