— Я не встану? — тяжело сглатываю.

— Я бы не был так категоричен. Твои друзья теперь — это время, терпение и работа над собой. Сдашься — не встанешь. И тут уже никакие врачи тебе не помогут, — жёстко отрезает он. — Твоя жена не сдалась. Она здесь маленьким тигрёнком за тебя и когти выпускала, и зубы показывала. Ты же не слабее восемнадцатилетней девочки?

Этот вопрос не требует ответа. Он становится первой стабильной мыслью в моей голове и вызывает улыбку. Мой зубастый тигрёнок.

— Зайду ещё. Осмысливай, но старайся сильно не напрягаться. У тебя кнопка под действующей рукой. Если почувствуешь себя как-то не так, нажимай.

Бля, и как это осмысливать?

Жмурюсь. Эмоции просыпаются, долбят в грудь, и мысли в голове начинают метаться шустрее. Я за ними не успеваю. Бесит как, а!

Операция, коляска… насколько там всё плохо у меня? Стефе придётся менять мне памперсы, выгуливать, тягать до кровати и мыть? Да ну на хер! Я её на такое точно не подпишу. Даже если вычеркнуть что-то из этого списка, всё равно нет. Я не слабее восемнадцатилетней девчонки. Просто ей такое точно не надо. Малофункциональное тело. Бесполезное. Ни защитить, не обеспечить. И Ани. Как быть теперь с сестрёнкой? Выходит, отец добился своего. Жёстко, зато наверняка. Сам я ей больше ничего дать не смогу.

Голова начинает болеть. Зато я это чувствую, потому не жму на кнопку. Медленно разминаю пальцы на руке. Вроде получается. Плавно поворачиваю голову в одну сторону, затем в другую. Отдыхаю.

Себя не жалею. В этой аварии виноват я. Вот мне и выгребать теперь. Не хочу вешать себя на Стефу. Это несправедливо по отношению к ней. Я сел за руль в эмоциях на грани агонии. Не она… Моя жадина.

А как я без неё?

Неважно. Главное, чтобы она жила нормально, а не нянчила недееспособного амбала.

Открываю глаза.

— Стефа… — сердце осторожно разгоняется, словно боится.

Жена стоит в дверном проёме и смотрит на меня. Такая уставшая и всё равно самая красивая во вселенной.

— Узнал, — всхлипнув, идёт ко мне и прижимается к губам. Не целует даже. Гладит просто и зарывается пальцами в свалявшиеся волосы. Я пытаюсь ответить, но всё ещё тормоз. Реагирую с опозданием на пару секунд.

— Мог не узнать? — спрашиваю у жены.

— Вчера было страшно, — шепчет она. — Смотрел и не видел.

— Я не помню. Прости.

— Ты вчера ещё не до конца проснулся. А сегодня уже совсем. Я так соскучилась по твоему голосу, — садится на стул и берёт меня за руку. — По твоим ясным глазам.

— Стеф, я…

— Только попробуй! — строго пресекает.

— Чего? — моргаю в ответ.

— Я заранее предупреждаю, Кис. Только попробуй заикнуться на тему: «Без меня тебе будет лучше» или что там ты успел заготовить своим ушибленным мозгом. Я тебя прямо тут добью!

— Стеф, но это же правда.

Она подскакивает со стула. В глазах стоят крупные слёзы, а я не могу подняться следом, обнять, пожалеть. Вот и на хрена я ей? Точно бесполезный.

— Правда? — она злится и плачет. — Правда в том, Кис, что мы с твоей сестрой две недели караулили твоё пробуждение. Разговаривали с тобой. Ревели. Не спали ночами. Искали деньги на лечение, операции. Я играла на пляже, нашла работу. И всё это, наверное, ради того, чтобы бросить тебя при первых серьёзных трудностях! — топает ногой. — Хрен тебе, Согоян! Понял меня? Никуда я не уйду.

Садится, закрывает лицо ладошками.

— Стеф, — зову её. — Стеф, прости меня.

— Я говорила с врачом, — поднимает на меня свои красивые глазки. — Кис, я понимаю, что тебе трудно. Ты только пришёл в себя. Тебе ещё предстоит принять ситуацию, в которой мы оказались. Но не смей меня гнать. Можешь рычать, кричать…

— Я не буду на тебя кричать, — тихо перебиваю. — Я… — закрываю глаза. — Я же люблю тебя, жена.

— Докажи, — вытирает слёзы ладошками.

— Как? — веду бровью.

— У меня была мечта. Я хотела выйти замуж по большой любви где-нибудь далеко-далеко от всех. Море или океан. Чтобы наши ступни касались тёплого песка, а ветер остужал разгорячённую кожу. Только вдвоём. А на закате я бы взяла скрипку и сыграла что-нибудь красивое. Ну и, конечно, брачная ночь, — её искусанные губы улыбаются. — Можно прямо на песке, под звёздным небом. Пообещай мне, что через два года мы с тобой найдём такое место и вместе пройдёмся босиком по песку.

— А если…?

Она отрицательно качает головой в ответ, намекая, что я говорю не то.