– А про неё ничего такого, – Фомин покрутив в воздухе пальцами, – не слышно было? Ну, связи на стороне, ты понимаешь?

– Никогда, – Лариса Павловна энергично сверкнула очками, – Елена идеальна, хотя многие, очень многие увивались за ней, а она даже в их сторону не смотрела никогда.

– А кто увивался-то?

– А с чего это ты интересуешься? – вдруг подозрительно прищурилась главбух. – Уж не собираешься ли сам заняться? Не по зубам она тебе, Егор, уж прости, да и угомониться тебе пора. Вон, Завьялов твой, уж насколько и моложе тебя, и интереснее, а тоже, говорят, от ворот поворот получил.

– Да ты что? – Фомину не приходилось изображать заинтересованность, так как вопрос действительно его чрезвычайно интересовал. – Не знал, что он на чужих жён заглядывается, не знал…

– Скользкий он у тебя какой-то, – неожиданно сказала Лариса Павловна, задумчиво рассматривая вручённую конфетную коробку, – вот вроде и придраться не к чему, а нет ему доверия никакого. Ты поосторожнее с ним, Егор. Ты мне не чужой, в общем-то, уж сколько мы с тобой всякого прошли, сколько губернаторов и мэров пережили, а вот он — что-то в нём не то, точно тебе говорю. Давно сказать хотела, да всё как-то не случалось.

– Спасибо, Лара, – почти искренне поблагодарил Фомин и, попрощавшись, направился к себе.

Значит, Завьялов пытался подкатить в Елене Красновой и получил отказ, а Димочка из тех, кто привык получать абсолютно всё, что захочется. Он это право сильного буквально выгрызал, топя конкурентов, сливая информацию, прокручивая теневые операции. И он, Егор Андреевич Фомин, всячески его в этом поддерживал, потому что ему нужен был именно такой Завьялов: послушный, управляемый и при этом безжалостный. Но вот не перестарался ли он, воспитывая в нём хищника? Не кинется ли зверь, сорвавшийся с цепи, на дрессировщика?

Неужели его настолько переклинило на Елене, что он стал выбирать для своих жестоких забав девушек, похожих на неё, чтобы таким образом хоть как-то утвердиться? Но это попахивает конкретным психическим расстройством, а ему, Фомину, не нужен психопат, ибо они непредсказуемы и неуправляемы. И что в этой ситуации делать?

Так, а если рассмотреть с другой стороны: может ему пригодиться Алексей Краснов? Он раньше никогда особо не присматривался к нему: их интересы лежали в разных сферах, хотя пересекаться приходилось. Но в любом случае благодарность такого серьёзного человека не будут лишней. Значит, что нужно сделать? Правильно — предупредить, и лучше не по телефону, а лично, так сказать. Можно сделать вид, что просто проезжал мимо и решил по-дружески предупредить, исключительно на всякий случай.

Не успел Егор Андреевич войти в кабинет, как раздался телефонный звонок, и на дисплее высветилось «Дмитрий». Первым побуждением Фомина было сбросить звонок, но он вспомнил фотографии, лицо Завьялова с белыми от бешенства глазами и решил не провоцировать. Тем более что звонок — это всего лишь звонок.

Голос звонившего Димы был спокойным, пожалуй, даже радостным и каким-то воодушевлённым. Обсудив кое-какие деловые вопросы и отменив под предлогом плохого самочувствия завтрашнюю встречу, Егор Андреевич вызвал машину и поехал в Лисий Нос.

Дом Алексея Краснова он нашёл достаточно быстро, так как когда-то сам присматривал особнячок в этих местах и, соответственно, наводил справки о том, кто может жить по соседству.

В окнах горел свет, и это вселяло надежду на то, что хозяева дома, а отсутствие машин на подъездной аллее говорило о том, что гостей, судя по всему, нет. И Егора Андреевича это устраивало полностью. Разговор, для которого он сюда приехал, не предполагал присутствия посторонних лиц.

Стараясь не афишировать свой визит, Фомин остановил машину не возле самых ворот, а подальше, велел водителю ждать, сколько бы ни пришлось, и пешком дошёл вдоль массивного забора до калитки. На звонок вышел охранник, который недоверчиво посмотрел на Егора Андреевича, видимо, удивившись, что тот явился лично и без приглашения, и связался с кем-то по телефону.

– Проходите, – выслушав ответ, сказал он, – простите за то, что заставил ждать, но, сами понимаете — безопасность.

– Ничего, всё нормально, – махнул рукой Фомин, действительно понимающий, что к чему. В его доме всё было ещё строже — там посторонний так быстро не попал бы на территорию.

Когда Егор Андреевич подошёл по расчищенной дорожке к крыльцу, дверь открылась и ему навстречу вышла сама хозяйка — Елена Краснова. В зимнем антураже её хрупкая северная красота смотрелась совершенно невероятно, и Фомин невольно залюбовался ею, подумав, что в чём-то даже понимает Завьялова с его одержимостью. Эта женщина была удивительно, завораживающе хороша.

– Егор Андреевич, какая приятная неожиданность, – в её голосе не было ни наигранного удивления, ни искусственной радости — лишь лёгкое недоумение.

– Елена, простите великодушно, не знаю вашего отчества, – Фомин поднялся на крыльцо, прячась от падавших с неба крупных снежинок, – вы ведь позволите мне объяснить цель моего визита? Поверьте, я пришёл исключительно как друг.

– Буду рада, если смогу быть вам полезной, – сдержанно улыбнулась хозяйка и пригласила его войти.

Стряхнув успевший нападать на плечи снег, Фомин передал пальто подошедшей девушке, видимо, горничной.