Образцов молчал, сжимая челюсти, и буравил Макса взглядом, от которого я на его месте лучше бы молча работать пошел. А этот выпендривается стоит. Когда успел отключить бесстрашие?

— Плохо, Макс, это когда ты с женой переехал в другой город, а сантехник все тот же приходит, — наставительно заметил я.

Образцов хмыкнул, Ромыч философски кивнул, соглашаясь.

— Громов, ты меня достал!

— Приятно слышать, — подмигнул я, — Сергей Ильич, с отчетом вечером.

— Давай, — согласился старший оперуполномоченный и снова развернулся к Максу.

Надеюсь, Образцов его добьет. А потом закопает и скажет, что так и было.

Сразу пошел в свой кабинет и сосредоточился на заполнении документов. Перепроверил показания, нашел нестыковки и решил вечером заглянуть к соседям еще раз.

Глянул на часы и вспомнил, что в три обещал пельмешке встретиться с ней в парке и вернуть шокер.

Сгреб документы и потопал к Ромычу.

— У меня тут несостыковки в показаниях, — помахав рукой, в которой были зажаты протоколы, сообщил я, — пойду разберусь. На связи.

— Давай, — согласился Роман.

Я запер дверь, собрал все бумаги в папку и вернулся в машину.

Вторые сутки без сна сказывались на моем настроении. Под глазами залегли темные круги, но в ближайшее время сон для меня непозволительная роскошь. Так же, как и секс.

Я почему-то все еще цеплялся за свои подвиги, хотя было понятно, что Цветочек мне светит только во снах. И то не факт, потому что Паня — рыжий вредитель. И хозяева его по-прежнему не найдены.

Устало потер лицо ладонями, выдохнул и поехал в парк.

Доехал быстро и без пробок, припарковался у центрального входа и сел на первую свободную лавочку на аллее. Напялил на нос темные очки, глянул на часы и расслабился в ожидании Цветочка.

А дальше произошло то, что заставило меня дважды уронить челюсть и поскользнуться на собственной раскатанной губе.

В воротах парка показалась пельмешка. Такая, что у меня мгновенно оживилось то, что и до этого было крайне живо.

Она распустила свои светлые волосы, которые трепал ветер, и надела платье. Черное, с глухим воротом, длиной до колена. Но я встал в стойку. Мгновенно. Мозги отключились в ту же секунду, пока я чуть ли сжирал ее взглядом.

Красивая, зараза, до одурения. Уверенная в себе и… Чистая. Я давно таких не встречал. Характерная, целеустремленная, знающая, чего хочет, и при этом легкая и воздушная.

Она легкой походкой шла ко мне, на ходу заправляя волосы за ухо. Надула свои пухлые губки, заметив меня, несколько раз взмахнула ресницами и все, я в нокауте.

И не сразу заметил, как мимо нее пробегал парнишка в кепке, темных очках и мастерке с капюшоном.

Он быстро и ловко выдернул из ее рук сумку, оставляя Цветочка хлопать глазками от непонимания ситуации, и дунул внутрь парка.

Я вздохнул, быстро осмотрелся, решил, что кидаться кирпичами в парке не стоит, снял кроссовок, прицелился и… Попал! В яблочко. Точнее, в голову.

Парнишка испугался, отбросил сумку Цветочка на траву, быстро кинул взгляд на меня, и только его и видели.

Я же, как хорошо откормленная химией Золушка, стоял у лавки в одном кроссовке.

— Цветочек, сумку! — рявкнул, заметив, что она испугалась.

Лиля, наконец, отмерла и суетливо побежала в траву, чтобы взять свою сумку.

— И кроссовок! — командовал я дальше без зазрения совести.

Глава 22

Жека

Лилечка, все еще немного пришибленная, подошла ко мне, бережно прижимая сумку к груди. Вернула кроссовок и неожиданно полюбопытствовала:

— Гений, скажи честно, ты это специально, да?

— Что специально? — не понял я.

— Ограбление это, — она замахала рукой в воздухе.

Я сел на лавку, вздохнул и выдал:

— Специально, Цветочек. Вот вчера как от тебя ушел, пацану позвонил и до самого утра меткость тренировал, чтобы точно перед тобой лицом в грязь не ударить. Ночка зашибись была, сон же, он для слабаков. Поэтому он всю ночь мимо бегал, а я кроссовками в него кидался. Первые раз двадцать промазал, но с двадцать первого так натренировался, что летящей белке в глаз кроссовком попаду. Правда, паренек теперь чуть контужен, но все для тебя, принцесса, лишь бы ты улыбалась.

— Так почему ты его не задержал?