Что ответил ей комендант мужского общежития слышно не было. По-видимому звук передавался только риссе Росинтии. По мере того, как тот говорил, лицо женщины вытягивалось всё больше. Сказав короткое: «Понятно. Спасибо!», она уменьшила переговорный кристалл, как я его окрестила, и взглянула на меня более пристально, особенно на так неосмотрительно выбранную мной серёжку. Задумчиво поцокав языком, женщина кивнула своим мыслям и неодобрительно произнесла:

— Можете идти, я внесла тебя в списки, — недовольно взглянула на Ника и предупредила: — Только смотри, если узнаю, что используешь допуск не по назначению, или кто пожалуется, об этом немедленно станет известно ректору.

Парень согласно кивнул, видимо и не ожидая другой реакции. А рисса продолжила, обращаясь уже ко мне:

— То же касается и тебя, если услышу, что нарушаешь правила, не посмотрю, что новенькая и «сиятельная», — неприязненно произнесла она.

Похоже пока мне от нового мира одни только «бонусы» достаются. Теперь ещё из-за этой дурацкой серёжки Бог весть в чём подозревать будут.

Выделенная мне комната оказалась на последнем, третьем этаже, в самом дальнем тупике коридора. Вынув из бумажки, врученной хранителем, миниатюрный ключик, Ник передал его мне.

— Держи, меня он не послушает.

— И как, по-твоему, я смогу это сделать? Размер-то не совсем подходящий.

Он вынул из кучи своих артефактов точно такой же и, отцепив его, заставил вырасти в размерах.

— Просто дотронься и пожелай. Это самый простейший артефакт. Он уже запрограммирован на тебя. Ничего сложного.

С сомнением посмотрела на ключик, но всё же, послушав парня, проделала предложенное. Схватилась за ключик и закрыла глаза, представляя как он растёт до нужных размеров. Открыла и чуть не выронила артефакт. Всё как и говорил куратор. Он удовлетворённо взял его из моих рук и открыл дверь.

Комната была довольно просторной, если сравнивать с такими же в наших земных общежитиях. Рассчитана была на двоих, но пока оставалась совершенно пустой и не обжитой. Роскошной я бы её не назвала, однако все необходимые элементы присутствовали. Две кровати, расставленные в противоположных сторонах у стен, и прикроватные тумбочки у каждой, два стола со стульями, установленные рядышком возле окна, и шкаф один на двоих.

Даже облегчённо вздохнула, почему-то думала, что хуже будет. На одной из кроватей заметила сложенные стопкой выданные вещи. К ней и направилась.

Ник вошёл следом, закрыл дверь изнутри и, повернувшись к ней, достал один из артефактов, напоминающий карандаш или стилус, смотря какие у кого ассоциации, и начал рисовать в воздухе символы и знаки, для меня совершенно ничего не означающие.

— Всё, можем говорить, нас никто не услышит. Так что ты там рассказывала про очки? — подошёл он и, развернув стул спинкой ко мне, оседлал его задом-наперёд, положив руки на спинку.

Какой хитрый! Нет, такой поворот мне не нравится. Сейчас расскажу ему всё, а взамен ничего не услышу. Не пойдёт. Пусть первый отвечает! Но наживку всё же забросила. Интересно будет узнать, как он отреагирует, всё-таки стольких совпадений сразу и одновременно не бывает. Возможно мои слова подтолкнут его к большей откровенности.

— Скажем так, я кое-что знаю о «лоригоссом». Остальное только после тебя! Внимательно слушаю! — упрямо скрестила на груди руки. — Так почему же тебя так беспокоят очки и Земля? Здесь что-то имеют против нас, землян?

Услышав название моей, да и своей редкой болезни, он нервно запустил пятерню в волосы. А затем подорвался со стула и начал нарезать круги от окна к двери, задумчиво глядя себе под ноги. Как будто решая, что стоить говорить, а что лучше скрыть. Я не отрывала его от увлекательного занятия.

Наконец, остановившись и, видимо, договорившись с собой, он снова уселся на стул и начал свой рассказ:

— Не знаю, откуда тебе это известно, и надеюсь не пожалею о том, что сейчас сделаю.

Он достал всё тот же «карандаш» и начал рисовать в воздухе. С каждым новым витком всё больше проступала другая картинка, как будто кто-то стёр реальность ластиком на отдельно взятом маленьком кусочке и под одним изображением обнаружилась другое, новое.

По такой малюсенькой частичке, конечно, тяжело было разобрать, что там скрывается, подозревала, захламленный чулан, но утверждать не бралась.

Парень протянул руку и из этой «дыры в реальности» к нему слевитировал тубус. Открыв крышку, слегка его встряхнул. Содержимое само вывалилось наружу.

Обычный, ничем не примечательный, пустой лист бумаги, свёрнутый трубочкой. Ник бережно протянул его мне и попросил:

— Прочти!

Развернула, повертела, попыталась найти текст. Ничего не было. Странно! Ещё раз, сосредоточившись, посмотрела на него. Ведь не стал бы мне парень подсовывать его просто так, если это шутка, то совершенно не смешная.