Кто-то нагрянул без предупреждения. "Не профессор ли Белый по старой памяти?"

Фидель Михайлович распахнул дверь. Этим "кто-то" была... Антонина Леонидовна, секретарь могущественного шефа и подруга не менее могущественной женщины - Дарьяны Манукяновны.

Сотрудники фирмы "Лозанд" осторожно шутили:"Ананий Денисович - правая рука Дарьяны Манукяновны, а левая нога - Антонина Леонидовна: что левая нога захочет, то сделает правая рука".

Тридцатипятилетняя Антонина Леонидовна из-за смуглой кожи и черных, блестящих, как китайская тушь, волос выглядела на все сорок. Крупная, несколько полновата для своих лет, она была похожа на многодетную мать, хотя детей у неё никогда не было. Но был муж, курд, товарищ её отца. Муж был на двадцать лет старше, в России появлялся редко, а значит, и редко видел свою жену - пропадал где-то в Курдистане. Ему было не до семейной жизни - он воевал.

За десять лет разлуки она забыла, как выглядит муж. У них уже были бы взрослые дети. Но когда она смотрела на детей своей подруги - на Сузика и Гаяне, - таких детей она не хотела, говорила себе: "Лучше не иметь никаких, чем безалаберных".

Вот уже четыре месяца она присматривается к бородатому очкарику аналитику. Судя по отзывам / шефа и товарища полковника/, в лице аналитика фирма приобрела редчайший самородок.

Сдержанней себя вел человек, нашедший этот самородок. Аркадий Семенович Герчик о нем никак не отзывался, давая понять, что его дело найти - не больше.

Аркадий Семенович может провести кого угодно, но не Антонину Леонидовну. Этот хитрый лис, замечала она, не случайно избрал себе стезю психиатра. Просто так, ради праздного интереса, он даже пальцем не пошевелит, а тут вдруг предложил на ответственейший участок никому не известного математика, и шеф без колебаний принял это предложение. Ее несколько обидело, что с ней не посоветовались. Аркадий Семенович мог бы сразу сказать, что это сын его учителя, а учитель в свое время сделал услугу сыну осужденного за аварию инженера, то есть ему, выпускнику средней школы Герчику.

Фидель Михайлович оказался воистину золотым самородком. В свое время величайший самородок России Дмитрий Иванович Менделеев составил периодическую систему элементов, и с тех пор даже каждый любознательный школьник четко представляет себе строение любого вещества.

Аналитик Рубан составил таблицу, которая дает четкое представление о том, как перетекают теневые капиталы, минуя налоговые службы. Они, эти капиталы, как ртуть на ладони, - текут, дробятся, соединяются, а рукой не поймаешь - рукой налоговика. Но рука руке рознь. Все эти капиталы имеют тенденцию сосредотачиваться в одних руках и... уплывать в зарубежные банки.

Эту рубановскую таблицу - таблицу перетекания теневых капиталов Антонина Леонидовна изучала как экономист. Поняла: если кто и нужен аналитику, там это она - женщина со связями, по хитрости и уму не уступающая профессору Герчику.

В этот вечер она впервые увидела бородатого очкарика без очков. Сделала для себя открытие: а глаза-то у него серые, как горный хрусталь.

В его глазах она в одно мгновение прочла и растерянность, и страх, и скрытую радость.

– С наступающим, Фидель Михайлович!

– Антонина... Леонидовна?!

– Называйте меня просто: Тоня. Договорились?

– Вы меня, Антонина Леонидовна... Тоня... извините. В квартире не убрано.

– А мы сейчас уберем. Проводим старый год и встретим новый. Вы - один и я - одна. Подумала: "А почему бы нам не объединить усилия?"

– Да... конечно... верно.

– А коль верно - принимайте гостью.

Она уже вошла в прихожую. Поставила у вешалки огромную сумку. Сняла норковую шубку, вложила в руки все ещё растерянного хозяина. С норковой шапки стряхнула снег, кинула шапку на вешалку, принялась снимать сапожки. Тесные сапожки не хотели покидать крупную женскую ножку.

– Давайте я помогу?

– Давай.

Он снял сапожки, поставил под вешалку. Поискал тапочки, но не нашел. Не беспокойся, я захватила.

В огромной болоньевой сумке нашлись и тапочки, и фартук, и даже полотенце, не говоря уже о выпивке и закуске.

– Вы автобусом?

Она усмехнулась - у рта морщинки.

– Разве мы не зарабатываем или мало кому должны?

– И как вы решились?

– Вы не рады? Ты не рад?

– Рад.

– Я тоже не сразу решилась. А сегодня дай, думаю, была - не была. В такую ночь за порог не выставит.

– Что вы?.. Я сейчас очки... Где они запропастились?

Она опять на "вы":

– Вы же не за компьютером... Давайте сразу по фужеру шампанского. Чтоб легче переходить на "ты".

Из сумки она достала бутылку "Советского".

– Открывайте.

Он открыл. Но неловко, половина содержимого оказалась на столе и отчасти на гостье, окропив её бархатное платье цвета миндаля. Платье ей очень шло, и она это знала.

За приготовлением стола, за разговором время словно побежало и быстро приблизилось к полночи.