– Тогда ладно. – Эшлинг хлопнула в ладоши. – Давайте переоденемся и встретимся у конюшни через час.

Как и договорились, я переоделась, а потом встретилась с Эш и Белль возле конюшни. Эшлинг, которая училась ездить верхом с ранних лет, как и оба ее брата, под уздцы вывела Гамильтона из стойла и с улыбкой похлопала его по коричневой шерсти.

– Он самый милый из всех. На нем я училась кататься, когда стала великовата для пони.

– Блин, Эш. Ничего милее в жизни не слышала. – Белль рассматривала свою задницу в обтягивающих брюках для верховой езды через камеру телефона.

Эш вывела Гамильтона из конюшни и пустила его легким галопом. Она объяснила нам основы анатомии лошади, подаваемые ими сигналы и их значение. По пути из конюшни к тропе мы столкнулись с Хантером, Сэмом и Дэвоном. Дорога, словно лента, вилась вокруг застланной туманом горы.

Как только мы вышли из конюшни, в нее зашли мужчины.

– Вы тоже поедете? – спросила Эшлинг, покраснев как помидор, как только увидела Сэма. А он, верный самому себе, пронесся мимо, даже не удостоив ее взглядом.

Он не был груб с младшей сестрой своего босса и лучшего друга. Но, несомненно, даже не рассматривал ее как вариант.

– Точняк. – Хантер потрепал ее по волосам и лопнул пузырь жвачки. – А где моя вторая половина?

– В коттедже читает.

– Отлично. Единственный жеребец, с которым она должна проводить время, пока беременна, это я. Дэв, можешь помочь Белль забраться на лошадь? Я займусь Перси.

– Мне не нужна помощь, – возразила Белль.

Дэвон прошелся по моей сестре таким взглядом, будто она его любимый десерт, а его губы тронула зловещая улыбка.

– Мне нравится ее пыл, Хант. – Дэвон указал большим пальцем на мою сестру.

– Прекрасно, – прощебетала она, – потому что ты заработаешь ожоги третьей степени, если будешь и дальше меня объективировать.

– Он не объективирует тебя. – Хантер помотал головой. – А пытается сохранить тебе жизнь. Ты никогда не ездила верхом.

– Эш может нам помочь. – Я присела, чтобы поправить сапоги для езды.

Пропустив мои слова мимо ушей, Хантер поднял меня с земли, будто ящик для молочной тары, и понес к Гамильтону. Он отвязал поводья, сунул мою ногу в стремя и, придерживая за талию, помог забраться в седло.

– Эш, конечно, молодец, но она не профессионал. Если на тебе будет хоть одна царапинка, когда я приведу тебя обратно, твой муж пустит мне кровь из всех мест, включая те, каких даже нет на моем теле.

– Он прав, – виновато улыбнулась Эшлинг. – И по поводу моих навыков верховой езды, и насчет Килла.

– Киллиан в упор меня не замечает.

– И все равно ты принадлежишь ему, – констатировал Сэм деловым тоном. – Мне не нужно сидеть в салоне собственной машины, дабы не желать, чтобы ее кто-то поцарапал.

– Скажите мне, что он не говорил того, что я услышала. – Белль, нахмурившись, указала на Сэма.

Сэм, как всегда невозмутимый, выпрямился во весь рост.

– Какой драматизм, Пенроуз.

– Какой шовинизм, Бреннан.

После долгих препирательств, мы выдвинулись к тропе. Меня трясло от волнения и приятного возбуждения, хотя Хантер скакал рядом со мной на Джее, то и дело наклоняясь, чтобы похлопать Гамильтона и дать мне визуальные или словесные указания.

За нами скакали Белль на Вашингтоне, Сэм на Мэдисоне, Эш на Адамсе и Дэвон на Джефферсоне. Похоже, Дэвон и Белль преодолели первоначальную холодность. Они подтрунивали друг над другом как старые друзья, мгновенно найдя общий язык, а Эшлинг тем временем пыталась завязать разговор с Сэмом, но каждый раз получала от ворот поворот.

Через двадцать минут подъема в гору по тропе, я услышала позади нас быстрый топот копыт. Хантер обернулся, со стоном приставил указательный палец к виску, словно пистолет, наклонил голову и застрелился с комичным «паф!».

– Только не говори, что ты не сказала мужу, что умеешь ездить верхом.

– Я не сказала мужу, что умею ездить верхом. – Я смотрела вперед, не обращая внимания на волну страха, от которой покалывало позвоночник.

Хантер провел ладонью по лицу и запрокинул голову.

– Черт возьми, вот же звездец, Перс.

И правда, вот же звездец, черт возьми.

В считаные секунды Киллиан поравнялся со мной верхом на Франклине, тесня Хантера с дороги и вынуждая его ехать позади нас. Все в нем: от приятной внешности до безупречной осанки вызывало во мне беспокойство. Он затыкал нас всех за пояс тем, с какой легкостью двигался.

На нем не было никакого снаряжения для верховой езды. Даже шлема.

Зато было выражение лица человека, который оказался опасно близок к тому, чтобы устроить кровавую расправу.