Одри была хорошенькой. Когда он познакомился с ней, она казалась милой и забавной. Когда он сделал ее своей женой, думал, что был счастлив. Но даже тогда, когда она стояла рядом с ним, он не чувствовал себя счастливым.

Наблюдая, как Дасти очаровывает его парней полицейских с присущей ей естественной легкостью, он чувствовал и то, и другое.

Гордость и счастье.

* * *

Мерри сидел рядом, Майк вел машину на обратном пути в участок от фермы, Мерри пробормотал:

— МакГрет. Нехорошо.

— Однозначно, — согласился Майк.

— Давненько я не чистил свой хрустальный шар, — заметил Мерри.

— Не думаю, что он потребуется, чтобы прийти к такому выводу, — ответил Майк.

По его голосу он понял, что Мерри повернулся к нему лицом, когда спросил:

— Как ты думаешь, с чего он начнет? Деньги?

Майк кивнул.

— Это он попробует первое. Но Дасти скорее будет биться, не позволив Фину потерять то, что принадлежит ему по праву рождения. В этом вся Дасти. Никто не знает, что сделает ее отец.

Он понял, что теперь Мерри смотрел на дорогу, когда спросил:

— Есть у них слабое место?

— Мать Финли и Кирби находится не в боевой форме, никогда не была и никогда не будет бойцом, а смерть Дэррина выставила на всеобщее обозрение женщину, которая всю свою сознательную жизнь пряталась за спиной своего мужа. Она — мишень. В том состоянии как она есть, она не сможет им противостоять, и управлять фермой она тоже не может, учитывая, что ее дети несовершеннолетние. Если МакГрет доберется до нее, он попадет в яблочко.

— Черт, — пробормотал Мерри.

— Да, — снова согласился Майк.

— Насколько сильно ее сын хочет жить на ферме?

— Очень сильно, что как только он пронюхал об этом дерьме, позвонил своей тете, она бросила там все и примчалась к ним, чтобы прикрывать ему спину.

— Тебе это было на руку.

— Я не был той причиной, по которой она вернулась сюда.

— Но тем не менее для тебя это было на руку. И видишь, как все сложилось, сработало для него и для тебя.

Майк ничего не ответил, потому что так оно и было.

— Пока вы двое пытались скрепиться в объятиях, мы с парнями поболтали, — бросил Мерри.

— И? — подсказал Майк.

— Пришло время навестить Райкера.

Потрясающе.

Райкер, если он находился в настроении, был информатором Колта. Райкер был известен как крутой, очень крутой парень, которому было наплевать на всех. Никаких привязанностей. Райкер был свободным агентом.

Но дочь женщины Райкера попала в какое-то недавнее неприятное дело в городе. Шокировав всех до чертиков, тогда Райкер ясно дал понять, что готов взяться за это дело. Он добился своего и стал работать над делом с Таннером Лейном. Вслед за этим последовал еще один шок, когда Райкер и Таннер сблизились, стали вроде партнеров.

Как он это делал, но Райкер был в курсе всего, что происходило в западной части Индианаполиса, в первую очередь Спидвей, Бург и их города-спутники. Райкер должен был знать о МакГрете и его передвижениях, а если нет, то узнал бы.

Райкер обменивал свою информацию только на деньги или «должок» и только в том случае, если этого хотел. Он был настоящей занозой в заднице. И он был не из тех, кому хотелось бы быть чем-то обязанным.

Майк подумал о ферме, на которой он проводил время еще подростком. Как ему нравилось то время. Спокойное. Тихая гордость семьи за ее банальную красоту. Он подумал о тех временах, когда сидел на своем балконе и видел, как Дэррин с Финном и Кирби обрабатывали ту землю. И он подумал о сэндвичах в постели с Дасти.

И он решил, что не возражает стать должником Райкера.

* * *

— Теперь я знаю, что у тебя есть яйца, ты обзываешь меня задницей, бросив Дасти?

Вот как Хантер Ривера ответил на звонок Майка.

Майк не стал обмениваться любезностями. Вместо этого он сообщил Ривере:

— Лебрек звонил ей.

— Э-э… знаю.

— Что?

— Чувак напился. В хлам. В стельку. Ужрался в зюзю. Обкурился. Нагрузился по полной. Он был настолько плох, словно его замариновали. И в таком состоянии, у него не возникло проблем, чтобы излить свою душу любому в «Шуба» — он позвонил своей женщине, а какой-то мудак в этот момент занимался с ней сексом, и этим он делился буквально с каждым в баре. Также он заявил, что намеревается тащить свою задницу в Индиану, чтобы надрать задницу этому мудаку и вернуть свою женщину. А поскольку это был вечер пятницы, в «Шуба» было полно народу, он многим рассказывал, и многие его слушали.

Бл*дь.

Вот черт!

Ривера продолжил:

— У тебя есть приемчики, бро, прикрывать ее дерьмо, потом болтать с Дасти, цементируя это дерьмо, посылая ей цветы. Хотя моя женщина замышляла буквально несколько дней назад твое убийство. А на следующий день меня спрашивают, почему я ей не дарю цветов. Понятно, что у тебя все идет своим чередом. Но, черт возьми, ты меня убиваешь. Я не покупал Джерре цветы с тех пор, как разозлил ее, пока мы встречались — заснул во время какого-то дерьмового фильма, на который она потащила, заявив, что этот фильм — голливудская версия нас. Как я мог заснуть, смотря на экране историю о нас, спрашивает она. И, бро, если бы это были мы, мы, показались мне, чертовски скучными. А сейчас я вывел Лебрека из себя, потому что ты в Индиане творишь всякое дерьмо и отвечаешь на его звонок. Мать твою.