— Да, — буркнул он, садясь, затем выдавил из себя. — Спасибо.

Она тут же протянула руку к пакету и подтолкнула его в сторону Майка.

— Брауни и печенье. Для тебя, Ноу и Рис.

Он продолжал пристально смотреть на нее.

Она только что сказала «Ноу».

Бл*дь.

Брауни и печенье?!

Мать твою.

За исключением дней рождения и Рождества, на которые она с ликованием тратила целое состояние, не имевшим ничего общего с торжествами и праздниками, он не мог вспомнить, чтобы она когда-нибудь покупала сладости ему или детям. Когда у них появились дети, ее шопинг, естественно, расширился до заполнения детских шкафов, комодов и комнат ненужным им барахлом, но это не было добротой или великодушием с ее стороны. Это была ее зависимость.

— Спасибо, — снова пробормотал он, отметив в уме, что она купила сладости для него, Ноу и Рис, но не Дасти. Понятно, но это говорит о том, что она не двигается дальше, как он, и она об этом уже знала.

Он сделал глоток из кружки и поставил ее на стол.

— Ты хотела поговорить? — начал он. — Ноу поручил мне забрать пиццу через пятнадцать минут, я должен заскочить и забрать ее по дороге домой. Мне жаль, что опоздал, но у нас остается еще меньше времени. Мы должны все успеть.

Она кивнула, затем непринужденно поделилась:

— На работе дела идут хорошо.

Господи. Какого хрена? Она решила просто поболтать?

У него не было времени на «просто поболтать» с ней.

— Хорошо. Рад за тебя, Одри. Итак, нам есть что обсудить?

Она выпятила губы и схватила свою кружку, чтобы сделать глоток.

Тянет время. Играет в свою игру в очередной раз.

— Одри… — предупредил он, и ее глаза метнулись к нему.

— Мне не нравится, что ты с другой женщиной.

Майк вздохнул и откинулся на спинку стула.

Затем, тихо, терпеливо объяснил:

— Мы разведены. Уже какое-то время. И останемся в этом статусе. Я понимаю, что ты еще не свыклась с этим по какой-то причине, но все обстоит именно так. Тебе нужно привыкнуть к этой ситуации. Я тут ни при чем. К тебе не имеет никакого отношения, мои отношения с Дасти. Если мы встречаемся, то говорим только о наших детях. Вот. Все остальное тебе запрещено.

— Неправда, — возразила она тихо. — Она находится у тебя дома. Наши дети живут у тебя дома…

Майк тут же подался вперед, встретившись с ней глазами, он прорычал:

— Только не начинай, мать твою.

— Я должна же знать, кто еще присутствует в жизни моих детей, Майк, — заявила она, он изучал ее пару минут, с усилием подавляя разрастающийся гнев.

Она не злилась. Не ехидничала. Но не уловила нюансов. Она выглядела спокойной и рассудительной.

Он не понимал.

— Ты встретила ее на вечеринке у Рис, — напомнил он ей.

— Да, мы говорили около секунды. Но откуда она взялась? Что она делает? Что…

Он прервал ее.

— Это не твое дело.

— Не согласна, Рис находится во впечатлительном возрасте, так что я не согласен, что это не мое дело.

— Ты издеваешься надо мной? — тихо спросил Майк, усилия контролировать свой гнев быстро угасали.

— Ну… нет, — ответила она.

— У Рис месячные, — объявил Майк, и Одри моргнула.

— Что?! — спросила она.

— У Рис начались месячные, — повторил Майк. — Она пользуется тампонами. Тебе это известно?

Майк наблюдал, как ее голова дернулась назад, затем она пробормотала:

— Я… э-э…

Майк перебил ее заикания.

— Я ни хрена об этом не знаю. Это нормально пятнадцатилетней девочки пользоваться тампонами?

Брови Одри сошлись вместе.

— Почему мы говорим об этом?

Почему они говорят об этом?

Господи.

— Потому что наша дочь стала женщиной, — объяснил Майк. — Я ей не покупаю это дерьмо, но они у нее есть. Я ничего в этом не понимаю, и она ни за что, бл*дь, не будет со мной разговаривать на эту тему. Ноу нашел это ее дерьмо в ванной комнате, пока искал что-то, Бог знает что. Тампоны были спрятаны за кучей другого барахла. Я не особо задумывался об этом, пока Дасти не заговорила со мной на эту тему. С тех пор как Дасти поговорила со мной, думаю, что сейчас у каждой девушки бывают месячные, и каждая женщина живет с этим до тех пор, пока они не закончатся по естественным причинам. И нет абсолютно никаких причин, по которым она должна прятать тампоны. Ее брат — подросток, и он может подшучивать над ней, потому что он подросток. Но однажды он станет мужчиной и встретит женщину, которой придется иметь дело с этим дерьмом, так что ему также придется научиться держать рот на замке и плыть по течению. Я научу его этому. Но кто позаботится о нашей дочери?

Ее лицо стало бледным, когда Майк закончил говорить, и он понимал, кто бы это ни был, это была не та Одри, которую он раньше знал.

— Не ты, — прошептал он. — Сейчас многое происходит с ее телом, и теперь у нее появился парень, а она, мать твою, совсем ничего не знает про отношения, и ей не к кому обратиться, кроме своих подружек, которые тоже, бл*дь, ничего не знают.

— Я поговорю с ней, — тут же произнесла Одри.

— Не хочу казаться придурком, но не уверен, что она готова по этим вопросам к разговору с тобой. Ты все время была раздраженной, озлобленной на многое, поглощена собой долгое время, Одри, так что. Наши дети проводят время с тобой. Они живут со мной, но проводят время с тобой. Мой совет, перестань беспокоиться о том, кто у меня может быть в постели, может это, наконец, заставит тебя осознать тот факт, что между нами все бесповоротно кончено, и начни беспокоиться о детях. Ноу скоро поступит в колледж, Рис будет следующая. Если ты будешь продолжать и дальше отгораживаться от них, не проявляя внимания, позже ты поймешь, что прорваться к ним будет все труднее. И обнаружишь, что упустила что-то ценное, чего вернуть уже будет нельзя.