Затем приложила трубку к уху.

— Ты что обкурилась, имея наглость позвонить мне, — сказала я своей сестре с суровым лицом и почувствовала, как рука Майка сжалась, и он приблизился.

— Милое приветствие, — прошипела она.

— Если только ты не звонишь, чтобы извиниться за то, что сделала с Рондой, и за то, как ты взбесила Фина, мне нечего тебе сказать, — объявила я.

— О, да, значит ты в курсе. Мне принадлежит четверть этой фермы и… — начала она.

— … я выкуплю у тебя твою часть, — заявила я, Майк приблизился еще ближе.

— Ты думаешь, я позволю тебе выкупить у меня мою часть? — прокричала Дебби мне в ухо.

— Позволишь, — выпалила я в ответ. — Потому что, если ты этого не сделаешь, я выслежу твою сучью задницу, привяжу тебя к стулу и буду пытать до тех пор, пока ты не подпишешь договор на свою четверть фермы.

Я произнесла это, а потом не смогла произнести больше ни слова и услышать ответ сестры, потому что телефон внезапно оказался не у меня в руке, а в руке Майка. Он прижал мой телефон к уху и отошел на три шага.

— Дебби, ты говоришь с Майком, — я наблюдала, как он говорит в трубку, он сделал паузу, затем у меня отвисла челюсть, когда он сказал: — Закрой свой рот и послушай меня. Дасти только что вернулась, я не полностью владею информацией о вашем дерьме, но прямо сейчас ты выслушаешь меня. Ты больше не звонишь Дасти, Фину, Кирбу и уж точно не Ронде. В течение двух недель. Если позвонишь, отвечать будешь передо мной. Ты меня поняла? — Затем он сделал паузу: — Я полицейский, копы знакомы между собой, и копы, которых мы хорошо знаем, знают других копов. В вашем бизнесе так все и происходит. Ты также знаешь, что не стоит выводить полицейского из себя. — Еще одна пауза, пока я смотрела на него с все еще открытым ртом и огромными глазами, а затем он продолжил: — Нет, это не угроза. Не связывайся со мной, не связывайся с Дасти и абсолютно не связывайся с Рондой, Фином и Кирби. Твоему царству террора пришел конец, женщина. Все закончилось тридцать секунд назад. Я предлагаю тебе свыкнуться с этой мыслью, начиная с этой секунды.

Затем он убрал мой телефон от уха и коснулся экрана большим пальцем.

— Я… я… — пробормотала я, но дальше не продвинулась.

Майк стоял с опущенной головой, глаза устремлены на мой телефон, его большой палец двигался по экрану, он рассеянно пробормотал:

— Пожалуйста, скажи мне, что телефон Фин… — он замолчал, его большой палец нажал на номер, он приложил телефон к уху. Он подождал пять секунд, пока я наблюдала за ним, затем заявил: — Финли? Майк Хейнс. Слушай и молчи. Тебе, твоему брату или твоей матери скоро позвонит твоя тетя Дебби. Не отвечай на ее звонок и не перезванивай ей, пока не получите разрешение от меня или вашей тети Дасти. И даже после сегодняшнего вечера не отвечай на ее звонки, если звонок исходит от Дебби. Скажи об этом своему брату и матери, чтобы они делали то же самое. Твоя тетя Дасти или я объясним вам все позже. Понял меня? — Он сделал паузу: — Сделай это сейчас. — Он снова сделал паузу, которая продолжилась дольше. Затем спросил: — Сказал? Хорошо. Наслаждайтесь фильмом.

Затем он ударил по экрану большим пальцем и посмотрел на меня.

Я расхохоталась, все это было так чертовски хорошо, что я хохотала очень долго.

Когда мой хохот перешел в смешки, я увидела Майка, стоящего на том же месте, и наблюдающего за мной. Он не улыбался. Он просто наблюдал за мной и делал это сосредоточенно.

— Это было потрясающе, — заявила ему я, и каждое мое слово было таким же искренним, как и мои чувства, что должно было сказать очень многое.

Майк не ответил на мой комментарий.

Вместо этого он потряс мой мир еще больше.

— В субботу у моей дочери день рождения. Я хочу, чтобы ты пришла. Чтобы не устраивать для нее особенный день из-за встречи с новой женщиной ее отца, я хочу, чтобы ты поужинала со мной и моими детьми завтра вечером. На нейтральной территории, чтобы они не чувствовали, будто ты вторглась в их пространство, и ты чувствовала себя вполне комфортно. И если ты хочешь произвести на нее впечатление, я дам тебе ее список желаний. Если ты купишь что-нибудь из него, она будет любить тебя целую вечность, что в переводе означает по крайней мере час.

Я уставилась на него.

Я не знала, как давно он был в разводе, но явно уже давно. Я знала, что с тех пор у него были любовницы, и немало. Но ни одну он не знакомил со своими детьми, ни одну, и если то, что он мне сказал, было правдой, включая и Вай, о которой он говорил.

Но меня это не касалось.

После явного кошмара с женой, чтобы защитить себя, он решил валять дурака с женщинами, и, к сожалению, он валял дурака и со мной.

Очевидно, он решил покончить с этим. Собственно, покончить было не с чем, он просто закончил вот и все. Одно было предельно ясно в отношении Майка Хейнса. Он любил своих детей, заботился о них и всеми средствами старался их защитить. Ни за что на свете он не стал бы знакомить их с женщиной, к которой не относился серьезно, так серьезно насколько это возможно быть серьезно.

— Ты должна быть готова в шесть, — продолжал он. — Мы заедим за тобой.

Я продолжала смотреть на него, молча.

Поэтому он спросил:

— Дасти, ты слышишь меня?

Я кивнула.

— Ты будешь готова в шесть?

Я снова кивнула.

Он выдержал мой взгляд.

Затем его голос стал мягче, менее властным, он спросил:

— Ты прощаешь меня?

Я облизнула губы.

Затем сжала их.

Затем сделала то, что делала всегда. Приняла решение на лету, полностью основываясь на своей интуиции и чувствах, и последовала за своим решением.