Майку нечего было ответить, потому что я была права.

Поэтому продолжила:

— Ясно, что они нравятся друг другу, и что-то уже происходит.

— Да, — согласился Майк. — Она получает звонки и сообщения. Теперь я знаю, от кого.

— Хорошо, итак, он приступает к делу, приглашает ее на свидание, ты усаживаешь его и выкладываешь все. И я тоже сяду с ним и все выложу. У него больше нет отца. Ронда не в счет. Все будет зависеть от меня. У нас с ним тесные отношения; он выслушает меня. Ему нужно заставить девочек думать о близости иначе, чем думают подростки, и ему нужно начать думать о них и их чувствах, а не просто получать только все себе. Могу сказать, что он уважает тебя. А если он уважает тебя, ты поговоришь с ним, не обращайся с ним как с глупым ребенком или мудаком, которому ты не доверяешь, он будет уважать Клариссу.

— Она не будет встречаться, пока ей не исполнится шестнадцать, — заявил Майк.

— Тебе решать, милый, но он живет прямо по соседству, и свидания необязательно должны происходить в машине. Они могут происходить перед телевизором, когда папа или тетя Дасти наблюдают за ними, как ястреб.

Майк снова ничего не ответил.

Так что я вытащила большие пушки.

— Она мне нравится. Она кажется милой. Она кажется немного неуверенной в себе, но милой. И, малыш, девушка, которая выглядит как твоя дочь, ни в коем случае не должна быть неуверенной в себе. И хорошо для девушки, которая так же красива, как твоя дочь, и все еще не уверена в себе, иметь красивого, популярного парня, который докажет ей, что она красива. И это хорошо для красивого, популярного парня и хорошего ребенка, который только что потерял отца и на его плечи лег огромный груз, хорошо для него помнить, что он старшеклассник и должен наслаждаться этим временем, имея возможность показать милой, неуверенной девушке, насколько она красива.

Майк ничего не сказал.

— Малыш… — начала я в то же время, как он сказал:

— Бл*дь.

Я сжала его руку и заверила:

— Все будет хорошо и…

Он прервал меня:

— Нет.

— Нет? — осторожно спросила я.

— Нет. Не о Фине и Рис, потому что ты права. Он хороший парень, и она ни с кем не встречается, но с моей стороны было бы глупо стоять на пути у него или Рис, потому что это только заставит их еще больше захотеть быть вместе, а это значит, что они найдут способ сделать это не перед моим телевизором. Я говорю «нет», когда ты меня успокаиваешь. Тебе не нужно меня успокаивать. Я сказал «бл*дь», потому что ты умная, рациональная, заботливая, и я чертовски хочу, чтобы у моих детей было это в их жизни, то, чего они никогда не получали от своей матери, а они познакомились с тобой только сегодня, когда уже почти стали взрослыми и готовы уехать в колледжи.

То, что он сказал, так много для меня значило, что я перестала дышать.

Майк еще не закончил.

Его рука вернулась к моему подбородку, он снова наклонился и сказал:

— Ты будешь отличной мамой, Ангел. Здесь, сидя в этой машине, я это понял. Твое горе из-за потери детства Фина, ты поделилась со мной тем, как ты провела с ним его детство, а потом сразу же начала прикрывать его спину. Поддерживать его там, где он сейчас оказался, кем ему пришлось стать. И хочешь ему лучшего, хочешь, чтобы он получил то, что хочет под нашим контролем, чтобы никто не пострадал. Ты пытаешься понять, что у него в голове после потери отца и всего дерьма, в котором ему не следовало разбираться, но пришлось.

Я уставилась в лунном свете в его глаза.

Затем слабо ударила его кулаком в грудь и рявкнула:

— Перестань, ты заставляешь меня плакать!

Потом заплакала. К счастью, Майк был рядом, и он потянул меня через сиденья в свои объятия.

Я позволила зависнуть на его плече несколько минут, затем сглотнула и пробормотала ему в шею:

— Обычно я так не плачу.

— У тебя много чего произошло.

Он мог бы повторить эти слова.

Я промолчала, просто расслабляясь в надежных объятиях Майка, пока не взяла себя в руки.

Когда я успокоилась, Майк поддразнил меня:

— Ривера говорит, что ты посещаешь тренировочный лагерь, серьезно, милая, хорошо, что ты больше не тратишь свои деньги на это дерьмо. — Я почувствовала, как он покачал головой.

— Я смогу надрать тебе задницу, — пробормотала я ему в шею, и его руки сжались на мне, когда я почувствовала и услышала гул его смеха у него в груди.

Мне понравился гул. Очень сильно.

— Хорошо, дети будут у своей матери на следующих выходных, и все выходные ты проведешь в моей постели, а я буду доказывать, что это неправильно.

Милый. Этого стоило ждать с нетерпением.

— Ты в деле.

Он еще раз сжал меня в объятиях.

Затем тихо спросил:

— Как ты?

— Нормально, — тихо ответила я.

— Мне нужно отвезти тебя домой и вернуться к детям.

— Ага, — согласилась я.

И почувствовала, как его шея изогнулась, затем почувствовала его губы на своих волосах, затем почувствовала, как он сделал движение, чтобы отодвинуться.

Я откинула голову назад и поймала его за шею.

— Я должна кое-что тебе сказать, — прошептала я.

— Так скажи, — прошептал он в ответ.

— У меня была мечта спускаться по лестнице родного дома к тебе на свидание.

Даже в лунном свете я увидела, как его лицо смягчилось. Он точно знал, о чем я говорю.

— Милая.

— И еще одна, заняться сексом в машине у этого пруда.

Он расхохотался.

Я смотрела в лунном свете на него, и видела его в лунном серебре, поблескивающем на его коже, это было прекрасно.

Когда он перестал смеяться, большим пальцем я провела по его подбородку и прошептала: