По мере того как в его речи стали часто проскальзывать ругательства, я поняла, что его настроение тоже было не лучшим.

Он еще не закончил.

— Понятно, что это вывело Рис из себя. Ей неприятно и больно, хотя она скрывает это, разозлившись. Она хочет отменить вечеринку. Ноу согласился сходить за продуктами, а также за украшениями для дома, но Рис злится и твердо стоит на своем — хочет все отменить. Я устраивал своей девочке вечеринку по случаю дня рождения каждый год с тех пор, как ей исполнилось пять лет. В этом году традиция не закончится, потому что Одри, как всегда, засунула голову в свою гребаную задницу. Я не знаю, как долго я пробуду в Инди, поэтому не знаю, успею ли вовремя разобраться с этим дерьмом, включая украшение дома, но я определенно не умею печь, бл*дь, торт. Во-первых, я никогда в своей гребаной жизни не испек торта. Во-вторых, этим занималась ее мать. Единственное, что всегда делала Одри, как хорошая мама — это пекла отличные, бл*дь, торты на дни рождения детей. Это будет первый раз за пятнадцать лет, когда моя девочка его не получит. — Он сделал паузу, и я поняла, что он подготавливал меня этой паузой, прежде чем тихо закончил: — Прости, милая. Чтобы спасти день моей девочки, мне нужно, чтобы ты вмешалась во все это дерьмо.

О боже, ему нужно, чтобы я занялась с Клариссой мамочкиными делами.

Уже.

Нет, это неправильно. Поскольку у Клариссы была мать-неудачница, Кларисса нуждалась именно во мне.

— Хорошо, — сказала я Майку, — дай мне пять секунд, чтобы сдержать свой порыв выследить твою бывшую жену и, сука, вложить ей немного здравого смысла. Затем выходи и открой заднюю калитку. Я подойду через минуту.

На мгновение воцарилась тишина, прежде чем я услышала тихое:

— Спасибо, Ангел.

— Без проблем, малыш.

Затем он спросил:

— Ты умеешь печь?

— Я не только умею печь, я могу убийственно украсить торт.

Я услышала, как Майк хихикнул.

Затем обрадовал меня, сказав:

— Обуздай свой неистовый порыв и приходи лучше к нам. Я предполагаю, что твое появление сделает день Рис незабываемым. Она много говорила о тебе вчера. Все только хорошее.

— Говорила? — спросила я, прозвучало у меня с придыханием.

Майк услышал мое придыхание, понял его, ему понравилось, и его голос звучал тихо, по-доброму, когда он ответил:

— Да, щебетала. Впервые за долгое время я провел вечер с Рис, которую знаю много лет. Ей понравилось твоя дубленка. Твой пояс. Твои сапоги. Твой лак на ногтях. Твоя бижутерия. Звук твоего голоса. Твои волосы. И то, как ты общаешься с Фином, потому что, как она проговорилась, Фин расстроен из-за смерти отца, но не хочет никому это показывать.

Я подумала, что первая часть его монолога была потрясающей, последняя немного интересной. Полагаю, что мой племянник и его дочь имели какие-то отношения, но я не знала еще на каком уровне. Теперь у меня появилась догадка.

— Это много из того, что ей понравилось, — заметила я.

— Да. — И это слово тоже было тихим и теплым.

— Хорошо, милый, открывай ворота. Я скоро приеду, чтобы спасти положение.

Это вызвало у него еще один смешок, а затем:

— Скоро увидимся, Ангел.

— До скорого, Майк.

Я нажала кнопку отключения, сунула телефон в карман, снова надела перчатку и закончила седлать Муншайн. Затем вывела свою малышку из конюшни, закрыла двери, чтобы уберечь Блейз от холода, вскочила в седло и пустила галопом, пересекая короткое пространство от фермы до открытых ворот, которые находились в семи дюймах прямо посередине.

Затем мы с Муншайн ворвались прямиком на задний двор Майка, где и остановились.

Я спешилась, когда открылась задняя дверь дома, и все три члена семьи Хейнс вышли, двое мужчин широко улыбались, а женщина пристально смотрела. Отстраненно, ее рот был приоткрыт.

Собака Майка последовала за ними, и золотистый ретривер подскочил к Муншайн, собака заметно дрожала от возбуждения при таком беспрецедентном, высоком животном.

— Господи, Дасти, — позвал Майк, его голос дрожал от смеха.

— Совершенно… чертовски… круто! — Прокричал Ноу.

Рис просто пялилась на меня, когда я подвела Муншайн и прыгающего ретривера к задней террасе их дома.

— Привет, ребята, — поздоровалась я.

Майк скрестил руки на груди, и в то же время расхохотался.

— Лейла, иди сюда, девочка! Иди сюда, девочка! Подальше от большой лошади на парах на нашем заднем дворе, — крикнул Ноу, хлопая собаку по бокам, его слова, как у отца, вибрировали от смеха.

Лейла. Отличное имя.

Я одобрительно улыбнулась Майку, который улыбался и все еще посмеивался надо мной.

Затем посмотрела на Рис.

— Надевай куртку, милая. Мы пройдемся с тобой по магазинам для украшения дома и испечем торт.

Она моргнула.

Затем спросила:

— Мы?

Мило. Майк рассказал мне новость.

— Именно, — ответила я. — Пойдем. Ты поедешь со мной обратно на ферму, чтобы я смогла переодеться, а потом мы пойдем.

— Я поеду с тобой на ферму? — спросила она.

— Да, — ответила я, затем посмотрела на Майка, который все еще улыбался мне. Это улыбка была другой. Лучшей, чем предыдущая. — Тебе придется задержаться на минутку, малыш. Усади ее на Муншайн.