Покачав головой, стряхнула с себя её взгляд, она обхватила напиток Лео и вставила трубочку в крышку. Она застала меня врасплох, сделав глоток собственными губами, а затем сморщила нос, как будто не привыкла к кофейной горечи. При мысли о том, что рот другой женщины коснулся того, чего коснутся губы Лео, меня чуть не вырвало на барную стойку. Я почувствовала тошноту.

— На сегодня ты закончила, Джули, — сказала Сара, проводя салфеткой по ближайшему столу. — Увидимся завтра вечером. Иди, отметь время ухода.

Всё ещё в оцепенении я кивнула и сняла фартук через петлю на шее. Если бы поторопилась, я бы догнала эту женщину. Я могла бы отследить Лео. Возможно, всё это время он был в офисе. Очевидно, что я думала об этом, но тот факт, что не приложила никаких усилий, чтобы узнать это наверняка, убедил меня в одной вещи.

Может быть, я не хотела вновь увидеть Лео. Потому что намёк на то, что от тебя отказались, принять легче, чем встретиться с суровой реальностью лицом к лицу. С моим чувствительным рвотным рефлексом я бы подавилась.

Но я боялась, что неизвестность разъест меня изнутри, а это хуже, чем подавиться правдой.

Полуденный свет проникал в студию сквозь арочные окна, отбрасывая янтарную тень на окрашенный бетонный пол. Золотистая пыль клубилась в воздухе, создавая в комнате магическую атмосферу, как в кино. Я полагала, что происходящее там — своего рода волшебство. Мои одноклассники скользнули за парты, металлические ножки стульев заскрежетали по полу, я сбросила сумку с плеча и плюхнулась за стол, стоявший рядом с табуретом для натурщика.

Сегодня нам снова позировали, и я дважды перепроверила, что это не Йен. К такому я не была готова. В последнее время я рисовала его слишком часто, до такой степени, что даже рисовала на нём. Судя по расписанию, предполагалось, что у нас будет модель женского пола, я отнеслась к этому изменению с одобрением. Мне требовалось поработать над изгибами и контурами женского тела.

— Добрый день, класс. — Профессор Сейфорт вошла в дверь и в широком жесте вскинула руки в воздух. Она надела одно из тех струящихся платьев, которые я так любила. Может, стоило после занятия пойти по магазинам. Возможно, следовало избавиться от мрачной одежды и выбрать что — то более беззаботное. Что — то более воодушевляющее. Я бы могла попробовать.

— Ещё три урока, и наше совместное время закончится, — сказала профессор. Раздался хор радостных возгласов и недовольных стонов. Она положила вещи на большой деревянный стол и начала расхаживать вдоль проходов, как всегда делала. Не обращая внимания на протестующих, профессор продолжила говорить. — Я хочу, чтобы для следующих произведений вы придумали тему. Это может быть слово. Фраза. Чувство или эмоция. Но я хочу, чтобы вы свыклись с идеей дать вашей работе название. Существует очень мало музейных экспонатов, у которых нет наименования. Поскольку в скором времени я планирую посетить выставки каждого из вас в галереях, ваши картины не должны быть исключением. — Она сверкнула гордой улыбкой.

Это что — то новенькое для меня. Я редко давала произведениям заголовки, потому что, если честно, когда дело касалось слов, не очень оригинальна. Обычно я позволяла рисунку говорить за себя.

— Наша модель опаздывает, поэтому до её прибытия не стесняйтесь, доставайте альбомы и продолжайте работу, начатую в понедельник.

Вокруг раздались шуршание и шелест бумаги, я пролистала блокнот до страницы, на которой ранее на этой неделе начала рисовать руки. Я не могла правильно подобрать ракурс, левая выглядела особенно угловатой и кривой. Больше походя на крюк, чем на руку.

Что навело на мысль.

Я быстро начала водить ластиком по нарисованным пальцам, которые вызывали сомнения. И не успокоилась, пока от них не осталась одна тень, а их место не заняла горстка розовой резины. Затем позволила уже своим пальцам взять над всем контроль: плавно меняя форму, создала из первоначальной кисти крюк, который изогнутой буквой J брал начало из запястья. Как у Капитана Крюка, но не в такой мультяшной форме.

— Очень интересно, Джули, — кивнув, признала профессор Сейфорт. Когда она наклонилась ко мне, чтобы ближе рассмотреть работу, её цветочный аромат обжёг мой нос. — Как ты её назовешь?

— На крючке? — я произнесла это скорее как вопрос, потому что ещё не думала над названием. Я всё ещё работала над тем, чтобы перенести блеск золота на бумагу.

— Да, очень буквальное толкование, — высказалась она. — Призываю тебя для сегодняшней работы придумать что — то менее очевидное. Как — то так, чтобы заставить зрителя заглянуть глубже в произведение.

Вертя карандаш туда — сюда между пальцев, я кивнула. Хотя мне нравилось направление, которое приняла композиция, тут ещё имелось, над чем поработать, чтобы прийти к тому, чего хотела.