Но всё равно работа представлялась не бей лежачего. Дарья проверяет путь, китаец бдит, я охраняю, Вероника бурчит и тащит. Затем мы останавливаемся в нужном месте, Кладышева втыкает постановщик радиационных меток куда надо, тот делает короткий «бум», топя в асфальте свой след, Чжао сверяется со своим планшетом, а затем мы идём дальше. Ничего сложного.

Спустя лишь два километра мы наткнулись на группку людей, шедших вдоль стены. Точнее, меня к ним, пока Чжао и Вероника прятались, вывела Дарья, сама решившая не показываться на глаза, а прикрывать сзади. Шедшие вдоль Стены люди оказались банально заблудившимися горожанами, идущими к пункту сбора. Причем, задолбанными в качели — мужики тащили барахло, много. Посмотрев на все эти чемоданы, я очень громко и четко высказал всё, что думаю об умственных способностях их жен, меня пару раз беззлобно и вымученно послали, после чего мы все разошлись. Вопросы «а что делает здесь здоровый молодой чебурек в металлической маске на морде» задавать никто не стал.

Вторая встреча была чуть печальнее — к нам кинулась целая стайка мяукающих кошек. Здесь уже Вероника встала в позу, требуя забрать животных в «Жасминную тень», до которой оставалось пройти не так уж и далеко. Я сразу согласился, чай на улице не май месяц, только вот кошки неожиданно пустились наутёк и во всю прыть, а к нам вышел тот, кто их преследовал. Точнее — выпрыгнул, пытаясь пробежать мимо меня до маленькой и вкусной Вероники.

Среагировать я успел, вдарив выпрыгнувшему страшиле плечом в бок. Тот, оказавшись удивительно легким для таких габаритов, с обиженным хрипом отлетел в сторону, дав мне возможность выйти из одежды туманом и собраться вновь, уже в полной боеготовности. Самого боя, как такового, не произошло. Не заметив Дарью, уже влепившую ворочающемуся на снегу неосапианту пару пуль, я, схватив того за заднюю лапу и раскрутив, швырнул гада в Стену, убивая последнего наповал.

Ну, это мы выяснили позже, начав осматривать покойника, представлявшего из себя трехметровый скелет, обтянутый кожей. В смысле очень сильно изголодавшегося неосапианта, пребывавшего перед смертью в состоянии сильнейшего истощения. К тому же, он был жутко изменен, напоминая карикатуру на человека. Огромные мощные кости, грудная клетка с куда большим количеством ребер, огромная косматая голова, пасть, в которую влезла бы целиком восьмилитровая кастрюля борща…

— Борща хочу, — задумчиво пробормотал я, глядя на это обнаженное чудище и видя от Дарьи условный сигнал, что вокруг всё чисто.

— Изотов, ты совсем офонарел?! — взвилась моя девушка (одна из!), извивавшаяся поодаль в пароксизме любопытства, — Ты человека убил! И хочешь борща?!

— Со сметаной, — въедливо дополнил я, — Чесночком, черным хлебом. Лука зеленого сейчас не взять, но чеснок у меня точно был. Старый и злой. Сало точно было, я помню. Копченое.

— Обойдешься!

— Вообще-то он тебя сожрать хотел, — обиделся я, — Вместо кошек.

— Ерунду говоришь!

— Нет, он прав, — тут же раздалось от Дягиля, — Эта жуть шла за кошками.

— Голодающие часто начинают охотятся за всем съедобным, — покивал с мудрым видом наш китаец.

— Здесь? У нас? — хмуро пробормотал я, — Товарищ Чжао, тут в каждой квартире килограмм по пять-десять риса и гречки. Картофель, тушенка, продукты, всего полно.

— Он мог деградировать! — донеслось от Кладышевой, — На меня же кинулся!

— А у нас никто запас пищи дома не держит, — задумчиво пробормотал китаец, — Мы любим кушать на улице или сразу готовим то, что купили и принесли домой.

Эта отстраненная сентенция человека внезапно навела меня на мысль. Поежившись от холода, я зарылся руками в косматую гриву помершего существа, а затем ухватив там то, что могло претендовать на челку, оттянул это назад, открывая верхнюю часть морды.

…и шокировано выругался. Это был не славянин, не кавказец, не азиат, не… короче, это был натуральный, деформированный, но чистокровный китаец.

Он что, через Стену перелез?

Оставив эту мысль думать своим сокомандникам, я превратился с разрешения Дарьи в туман и отправился на ловлю стайки кошек. Переловить их оказалось вопросом пары минут, как и доставить на три сотни метров вперед, туда, где в Стене торчало некое общежитие под названием «Жасминовая тень». Баба Цао откровенно не обрадовалась прибытку, но согласилась, что бросать зимой определенно домашних животных не стоит никоим образом. После этого она человеколюбиво раздала животных нашим похищенным человекам, по одной штуке в комнату. Правда, это уже было после того, как я свалил. Сама операция по спасению не заняла и пять минут.

До самого общежития мы нужные точки расставили спокойно, а вот возле него я заволновался, задав китайскому военному вопрос — мол, а если ваши перепутают и как-то нас заденут? Товарищ с той стороны, пребывающий в задумчивости и тревоге с тех пор, как мы ушли от убитого об стену гигантского тощего китайца, лишь спросил — а знаю ли я, что там, за Стену от общежития? На мой отрицательный ответ он рассеянно улыбнулся и сказал, что беспокоиться не стоит. «Жасминную тень» не заденут ни при каких обстоятельствах.

Но что именно там — не сказал. Гад. А я особо и не спрашивал, потому что нарезал вокруг Вероники круги, пытаясь отогреться.

Мы без особых проблем прошли родимый дом, продолжив расставлять радиационные метки… еще с полкилометра. А потом встали наглухо, встретившись с проблемой, о которой ни один из нас не мог бы и подумать. Ни я со своим развитым воображением, ни Дягиль с её боевым опытом, ни Мин Чжао и уж тем более не переносящая особо опасную радиоактивную технику психиатресса. К такому, наверное, не был готов никто.