Как же смеялись тогда скрижали, а Макошь роняла слёзы!

А не открой внучонок эти «истины», так народы до сих пор повально убивали бы друг друга, не ведая, что это – плохо, повально воровали бы друг у друга, так как не знали до него, что это – плохо; повально не почитали родителей своих…

Но кто тогда кормил бы этих хабиру и производил то, что они воровали и что у них самих воровали; кто бы рожал, если они убивали бы тех, кто рожает; какой бы дед воспитывал не почитающих его детей и внуков, какая бы женщина решилась родить исчадие, которое – и это точно было бы известно ей заранее! – крошки хлеба не поднесло бы ей в старости? Когда говорят о необходимости существования религии обычно имеют в виду, что нужна полиция. Но разве при исчезновении полиции все люди бросаются во все тяжкие?

Истинная идея не может быть «новой», так как Истина Добра не является продуктом человеческого разума, но только сущностью Господина богов – Господа, отдавшего своим порождениям часть своего Я. Нравственное чувство – это способность людей, полученная от Природы, и она находится в естественной связи с Природой совершенно так же, как и чувство осязания или обоняния людей, чувство любви, наконец. И если смотрящие проповедуют другое начало этой истины, это означает лишь то, что они, дабы заглушить запахами ладана свой протухший идеологический товар, стараются предписать пастве добровольно делиться плодами своего реального труда в их пользу, как и в пользу хомотриалов у власти. О Совести речи нет.

А поскольку «Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам», то, судя по словам и делам пророков Саги, соответственно и Ему, этому кровожадному демиургу – источнику «тайны», понятия счастья и радости неведомы по самой природе естества Его. Но тогда кто есть этот бог, как не переродившаяся в прихвостня сатаны сущность, лукаво открывшаяся для немногих, для «избранных» на страницах той же Саги двумя фразами. Да сравнят слышащие, врезанное в них, записанное в начале и запрятанное в конец той Саги:

«Гнев Господень опять возгорелся на Израильтян, и возбудил он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду»;

«И восстал сатана на Израиля, и возбудил Давида сделать счисление Израильтян»

Нужно ли говорить о том, кто именно возбудил Давида сделать счисление народа Его, кто именно стоит в основе веры Неопознанного Совестью и какому именно господину предписано той Сагой молиться?

Путь истинный – путь собственных ошибок; если же идёшь путём обхода чужих ошибок, то это – путь отторжения от себя опыта людских переживаний. Ты не хочешь знать горести поражений и желаешь быть только победителем? ты не хочешь допустить страдания в свою душу? ты не хочешь использовать зеркало свой души, чтобы без искажений в нём слышать чужие, но знакомые и тебе, тебе знакомые страдания? – значит, ты напрасно скрываешь ото всех, что хочешь стать богом! Или так научил тебя твой бог? Но что это за бог тогда? Чьим порождением ты являешься? – задай себе вопрос!

Очевидно – подумал Заратуштра, – что существуют только два пути разрешения парадокса этого мира: либо Господин богов должен послать на землю своего эмиссара за опытом человеческих страданий, либо человек сам должен подняться до уровня богов Первопричин, стать сверхчеловеком, чтобы в новом своём местопребывании, не утеряв способность слышать страдания в потоках иных времён и на расстояниях иных пространств, сохранить способность сопереживать людям и направлять их в священной борьбе со страданиями. Но так как исходно все первые порождения Господина богов – лишь созерцатели, не способные сопереживать никому и ничему, то не разумней ли тогда всем людям стремиться к сверхчеловеку, оставив призрачную надежду о схождении богов Первопричин на землю – ведь это было бы для них унижением!

Выходит, что сейчас, – добавил на своих «счётах» Заратуштра, – не дожидаясь Пришествия, уже Первому из двух зачинателей мировых имперских верований 38 ничего не останется, как выбрать путь к сверхчеловеку!

И Заратуштра задумался о далёких трудностях, о временах, когда появятся страдания, существование которых сейчас невидимо. Вот тогда опыт пути Первого и окажется востребованным. При этом ученики Татхаагаты найдут причины новых горестей, отработают методы их уничтожения и накопленный опыт выгрузят… Но куда? В место пребывания буддийского сверхчеловека, в нирвану? В место, где вообще нет никаких страданий?

И уже во второй раз Заратуштра подумал: Какой толк в стараниях буддийских жрецов уровня архата будет, если тот архат, стремясь стать буддой, по определению осознанно лишает себя способности ни видеть в нирване хоть какие бы то ни были причины страданий людей, ни блокировать на земле эти причины своей мудростью?! Он в каком пространстве намеревается расточать мощь своего Добра? Какой толк уходить человеку в нирвану, если известно, что в брамфатуре Земли единовременно может пребывать только один Будда; все же остальные люди, которым удалось избавиться от всех клешей и побочных дхарм, ныне пребывают в иных Пространствах и Времени.

«Нирвана – вот счастье!» – говорит Татхаагата.

«Но разве может быть счастье там, где нет творчества, созидания, любви и эроса?» – так говорит Заратуштра.

В ответ Заратуштра услышал: «Счастье как раз в том, чтобы ничего не чувствовать!» – но чьи были эти слова?

*

Вот и ангелы – эти служки-конторщики у богов-чиновников той Саги 39 : их беда состояла в том, что им не требовалось бороться, чтобы добиться славы; они рождались в этой славе, в ней пребывали, они были одной с ней субстанции, и они по определению ничего не могли чувствовать душой, которой у них и не было вовсе. Чего в таком случае оставалось им желать? У них даже не было возможности придумывать себе желания, так как у них нет и не было никогда самого «органа», порождающего желания. – Нет положения более ирреального и более горестного, чем когда слова «творить» и «примитивно существовать» сливаются в одно понятие!