И кто знает, как отнесется Пан к новости о потери Пушкиными целого вагона винтовок и патронов?

Наверняка укрепит оборону, и тогда даже сотня вооруженных индейцев ничего не сделает.

Нет, отступать нельзя, надо действовать.

Я посмотрел на мечущийся в башенке ствол с толстым кожухом водяного охлаждения.

И представил, как вода закипает, а пороховой дым становится еще горячее.

Едва уловимой волшбы хватило, чтобы металл расширился еще больше, пули намертво застряли, и оружие полностью вышло из строя.

Самая серьезная проблема устранена практически без потерь, но как быть дальше?

Ведь вагон по-прежнему представлял собой укрепленный бункер.

И только динамит смог бы одолеть клепаную обшивку.

Но если боезапас случайно сдетонирует от взрыва, нашу добычу разметает на километры вокруг.

С другой стороны, если поток ветра чисто случайно прижмет шашку к наиболее уязвимому месту — например, сочленению листов, то огонь не прорвется внутрь, но при том серьезно повредит обшивку и оглушит охранников.

К тому же дым застит бойницы, и мы сможем беспрепятственно подобраться ниже — в мертвую зону для бойниц, прорезанных на уровне груди.

Вот только динамит остался у Сиплого, а командир не спешил возвращаться на передовую.

Что ж, если не гора к Магомеду, тогда наоборот.

— Прикройте! — крикнул и первым выстрелил в щель.

Промахнулся — пуля звякнула в ладони от цели. Крайние винтовки тут же навелись на меня, но агенты открыли шквальный огонь.

Одна винтовка выпала из крайнего левого оконца — кому-то даже посчастливилось снять стрелка, но его место тут же занял другой.

И как только началась позиционная перестрелка, я бросился к клетчатому костюму, перебегая от ствола к стволу.

Пару раз пули с глухим хрустом входили в стволы, осыпая ветками и кусочками коры, но очень скоро я оказался вне углов вертикальной наводки.

Ящик нашелся на прежнем месте.

Сиплый — нет.

Похоже, командир свинтил, как только запахло жареным.

Да уж, умеет Юстас подбирать кадры.

Либо это никакие не профессионалы, а шпики и соглядатаи, подкупом или шантажом отправленные на самоубийственную миссию.

Обязательно потолкую об этом со старым лисом, но сначала разгребу насущные вопросы.

Часть шашек рассовал по карманам, часть сунул за пояс и взял бензиновую зажигалку.

Сначала хотел вернуться тем же маршрутом, но затем нашел куда более выгодный путь.

Подсказку подбросила скобяная лестница на ближайшем вагоне.

Зачем идти по земле, рискуя поймать пулю, если можно пробраться по крышам — тем более что пулемет сломан, и башня ничего мне не сделает.

Главное — не шуметь, и все пройдет гладко.

Вот только с шумом сразу возникли проблемы.

Я старался перепрыгивать с вагона на вагон под залп винтовок, но пару раз промахнулся мимо выстрелов, и защитники услышали приближающийся грохот.

Башня повернулась в направлении паровоза, и вместо пулемета в бойнице сверкнул револьвер.

Я выхватил свой и пальнул чисто для острастки — дуэль с бронированным поворотным колпаком верный способ отправиться на тот свет.

После чего разбежался и соскочил на гравийную насыпь под слепую пальбу.

Боль пронзила от пяток до коленей — и это ощущение уже не понравилось, не хватало еще переломать драгоценные кости.

При падении разодрал плечо до крови — а вот это уже мелочи.

И лежа под насыпью в десяти шагах от броневагона, запалил бикфордов шнур и швырнул шашку в борт.

Капелька магии, и динамит «прилип» к стыку между раздвижными бортовыми дверями.

От грохота дрогнула земля, а многотонный конструкт покачнулся на рессорах.

Створки слегка вмяло внутрь, стрельба стихла.

Собрался швырнуть второй заряд — уже поднес пламя к шнуру, как вдруг из вагона донесся крик:

— Прекратите огонь! Иначе мы подорвем груз!

В доказательство боец приоткрыл створку — весь пол усеивали гранулы пороха, а над ними горел стиснутый в побелевшей ладони масляный фонарь.

Интересно, насколько подозрительным покажется то, что он внезапно погаснет?

Такие фонари сами по себе не тухнут — тем более, защищенные стеклянным колпаком. Их и ветром не так-то просто задуть.